Лорд

Оба пленника, пребывавшие в сознании, сильно заволновались и вновь стали ерзать и пытаться что-то сказать. Тем самым окончательно убедили меня в том, что мне в руки попали не рядовые — я не про звание — представители немецкой армии. Ах да, ещё хочу отметить, что девушка всё время вела себя очень тихо. В разговор не вмешивалась, только внимательно слушала и смотрела по сторонам. И такое её поведение мне нравилось. Вот бы всегда она так себя вела и не спорила по пустякам по сто раз на дню. Особенно часто словесные перепалки происходили между ней и её родичем.

— Прохор, скидывай своего с телеги. И кляп вынь, вдруг, помолиться своим богам пожелает перед смертью. Или нам что-то сказать полезное, — произнёс я.

— Да откуда немчуре по-нашенски разговаривать, — удивился он, но моё указание выполнил. Стоило кляпу покинуть рот пленника, как тот смачно сплюнул, обвёл взглядом нас и хрипло заорал:

— Да вы совсем…

Половину слов я не понял, а те, которые мне достались от погибшего лётчика, я опознал, как ругательства.

— Эк по-нашенски лается-то! — присвистнул Прохор. — Не простой, видать, немец. Шпион!

— Я командир особой группы с заданием командования Красной Армии, а не шпион! — прервал потом брани пленник. — Немедленно освободить меня и моих бойцов. Я приказываю!

— Приказывать своей жене на кухне станешь, — отрезал Прохор. — Документы где, что ты из нашей армии? Сказать можно что угодно.

— Я на задании, какие могут быть документы? — возмутился пленник.

— Тогда называй своё звание, имя-фамилию, цель. Сколько вас тут таких с заданием бродит в немецкой форме рядом с дорогой, где немцев — что мух на коровьей лепёшке, — сказал старик.

— А письмо от Будённого тебе не нужно, старче?

— Давай и письмишко, — кивнул мой спутник с самым серьёзным видом.

— Немедленно освободите меня и моих людей! — вновь повысил голос связанный, а потом добавил уже более спокойно. — Вы же советские люди, а мешаете нам сражаться с фашистами!

— Что думаешь, Киррлис? — старик глянул на меня.

— Мне кажется, что он правду говорит, — впервые за всё время открыла рот девушка. — Можно ещё второму рот развязать и третьему. И если они тоже на русском разговаривают, то точно наши, — логика в её словах кое-какая имелась.

— Ты помнишь, кто Кольку убил, на каком языке они болтали? — исподлобья посмотрел на неё Прохор. — И вообще, Машка, не влезай в серьёзный разговор, я ж не тебя спрашивал.

После такой отповеди девушка покраснела и замолчала.

— Проверить несложно, — произнёс я и шагнул к пленному. Так-то по его ауре я уже знал, что он не врёт, но проверка лишней не будет. К тому же, продемонстрировать свои способности стоило хотя бы для того, чтобы сразу расставить все точки в скользких вопросах.

— Эй, ты чего задумал? — крикнул он и попытался отползти от меня. — Парень, ты…

Прерывая его фразу, я произнёс слово-ключ заготовленного заклинания для ментального подчинения и несильно хлопнул ладонью мужчину по лбу.

— Представься, расскажи про свой отряд, зачем вы здесь и если из Красной армии, то зачем надели вражескую форму, — приказал я.

— Старший лейтенант Красной Армии Желтиков Иван Владимирович, командир взвода разведки сто седьмого отдельного батальона энкавэдэ. В данный момент я командир особой группы «Облако». Цель группы — нанести максимально возможный урон немцам на рокадах, железной дороге, разрушить стрелки и цистерны с водой на станциях, убивать офицеров, мелкие команды, собирающие продовольствие, разъезды. Немецкую форму надели, чтобы было проще провести разведку вдоль главной дороги и попытаться найти удобное место, чтобы ночью заложить несколько мин на ней. Всего в отряде восемь человек, но один тяжело ранен. Во время десантирования позавчера ночью он сломал позвоночник.

— Вы решили поступиться своей честью, одев вражескую форму и сняв свою, или ваша группа специально создана из людей, которые не считаются с правилами, принятыми всеми армиями? — спросил я и тут же подумал, что на Земле подобных норм может не существовать в принципе.

— Это общепринятая практика. Сами немцы в начале войны забросили к нам своих диверсантов, которые отлично знали наш язык, имели документы и форму командиров и солдат Красной Армии, — ответил мне Желтиков.

— Э-э, Киррлис, это он нам сейчас правду рассказывает? — спросил у меня Прохор.

— Правду.

— Это ж получается, что они наши?

— Получается, что так, — подтвердил я.

— Вот ведь дела, — пробормотал старик. — А я их кулаками да винтарём охаживал. Ты это, командир, не держи зла. Ну, не знал я, что вы не германцы поганые.

Но старший лейтенант проигнорировал его слова, будучи подчинён только одной цели: слушать меня и отвечать на мои вопросы предельно честно.

— Развяжи их, старейшина. А то узлы мы им так затянули, что уже руки-ноги вот-вот омертвеют, — сказал я и развеял ментальные чары на пленнике. — А вы ведите себя тихо, не шумите и не дёргайтесь.

— Да… — Желтиков несколько секунд хлопал глазами, а потом опять выдал порцию ругательств.