Лорд Альсаса (СИ)

А меня с каждым таким разговором постигает раздражение. До сих пор не верю, насколько пали люди в Рэдасе. Общая картина вполне неплоха, есть еще в обществе крепкие понятия чести и слова, но уж больно много пороков укрепилось. Особенно среди торгового люда. Даже разбойники не кажутся такими уж плохими. У тех хоть все честно, большинство с дубинами на дорогу по одной причине идет, жрать нечего, простейший выход — отобрать у другого.

А как мне торговцы пытаются патоки в уши налить, это за гранью добра и зла. Вот и попался к обеду последний проситель. Торговец из Озерного Города, столичный купец. Видать, попытался все-таки взятку Бруну еще раз всучить.

Торговец вошел в зал наглым, размашистым шагом, оставляя старика Бруна позади. Одежда его слепит богатством золотых узоров, россыпи алых рубинов украшают грудь. Мужчина резко остановился посреди зала, отчего колыхнулся объемный живот. Одутловатое лицо с красными щеками, короткий ершик волос, на пальцах золотые перстни.

Торговец выглядит богатым человеком, что кичится деньгами, а грузная фигура так и кричит о праздной жизни. Мутноватые глаза остановились на огоньках над троном, взгляд ползет вниз, упирается в герб Альсаса, идет еще ниже, пока не натыкается на меня.

— Хм, — взметнулись толстые брови торговца. — А мне говорили, что юному графу всего пятнадцать.

Стражи у стен шевельнулись, пара ребят даже положили ладони на рукояти мечей. Я же и говорить ничего не стал, просто облокотился щекой на кулак, да смотрю на этого… человека.

Брун, что у дверей в зал остановился, смотрит на затылок торговца так, словно сам готов снести голову с плеч. Поднес кулак к губам и красноречиво покашлял. Торговец недоуменно обернулся, получил злой взгляд от старика.

— Прошу прощения, — спохватился мужчина. — Я Елнук, сын Елнака. Народ меня зовет — Торговцем Нелюдью. Извините за манеры, граф, я просто удивился.

Елнук попытался поклониться, но объемный живот помешал, так что вышло коряво и немного потешно. Мне представляться излишне, да чувствую нечто неправильное в мужике. Рубины на его богатом камзоле немного напрягают, есть в них немного магии. Совсем капля, у меня в ногте больше наберется, но есть повод задуматься.

— Кровь Первых дарует много мелочей, — оторвался от разглядывания рубинов. — Например, вырасти немного побыстрее. Говори, с чем пришел, торговец. Не трать мое время зря.

— Да, конечно, — резко кивнул торговец, отчего заколыхался второй подбородок. — Я живу в столице и занимаюсь довольно прибыльным делом. Я покупаю и продаю разных монстров, уродов, плоды экспериментов Колдунов и просто диковинки. Некоторых даже удается дрессировать. И к вам я прибыл с весьма выгодным предложением… Правда, что на ваших землях поселился целый клан низушников?

Не понял. В столице что, не знают, что клан Турдум мои вассалы?

— Правда, — отвечаю кратко, уж больно блеск в мутных глазенках не нравится.

— Я говорил, что живу в столице, — торговец утер пот с виска, высказывается осторожно. — Вы знаете, что скоро король примет закон, равняющий низушников с монстрами? Когда я выезжал, уже готовили указ. Проще говоря, на землях Гондарии низушники — нелюди. А нелюди… Это мой товар.

Эта новость как кувалдой в лоб. Я с трудом держу на лице вежливое выражение, хотя внутри все кипит. Даже огоньки Светляков светятся ярче, словно ловя настроение. У Бруна слегка отвисла челюсть, я бы посмеялся, если бы сам не был настолько огорошен. Стражи у стен застыли статуями, не сводя глаз с толстого мужчины перед троном. А торговец решил, что это удачный момент.

— Я готов платить по десять золотых за мужскую особь, пять за женскую и… — торговец пошлепал губами, нахмурился, но со вздохом сказал: — Ладно, по два за детеныша.

— Ты… — подлокотники трона скрипят под жесткой хваткой пальцев.

— Я готов поторговаться! — отшатнулся Елнук. — Если вас что-то не устраивает, всегда можно найти компромисс!

Невероятно, невозможно, но это происходит перед глазами. Человек готов торговать жизнью кэхас, как товаром. Как рабом!

Даргал, дай мне сил не сжечь его кости в прах! В мутных глазенках торговца нет понимания, какую грязь извергает из уст. Что же, я просвещу его.

— Похоже, ты не понимаешь, Елнук.

— Да-да? — навострился торговец, словно сейчас пойдет привычный ему торг.

— Кэхас, живущие на моих землях — клан Турдум. Они даровали мне клятву верности. Почти двадцать тысяч кэхас вручили мне этот бесценный дар руками своих старейшин.

Торговец не дает продолжить речь, бесцеремонно перебивает быстрыми словами:

— Столько я пока оплатить не готов! Пять сотен еще могу… Вы же понимаете, надо реализовать товар в деньги, дело пока новое. Но прибыль обещает покрыть все затраты! Уверен, ваши войска сдержат недовольных, а там я за новой партией прибуду… Альсасу это пойдет только на пользу!

Пока торговец говорил, рубины на одежде медленно, по одному, трескаются под напором магии. Я уже не в силах сдержаться. Елнук замолк, с недоумением опустил взгляд на грудь, где как раз с тихим треском ползет трещина на самом крупном рубине.