Лорд Байрон. Заложник страсти

Несомненно, что Маврокордатос также искренне горевал по Байрону, но с этим горем смешивалось беспокойство за себя и дело, которому он посвятил жизнь. Маврокордатос понимал, какой всплеск жадности и соперничества случится после смерти Байрона. Он немедленно от имени временного правительства Западной Греции объявил о том, что пышные похороны должны сопровождаться залпами орудий. На рассвете 20 апреля люди, измученные горем и долгим бодрствованием, были разбужены пушкой крепости, которая скорбно грохотала над тихой лагуной.

Было уже решено набальзамировать тело и отправить его в Англию. В девять часов врачи собрались для этого тяжелого занятия. Но они приступили к нему не сразу, остановившись, по словам Миллингена, «в молчаливом раздумье над этим жалким прахом, еще недавно носившим черты физической красоты, которая так привлекала женщин и мужчин». Далее Миллинген продолжает: «…единственным пороком его тела, которое могло поспорить красотой с самим Аполлоном, была врожденная деформация его левой ноги и ступни[38]. Ступня были изуродована и скрючена внутрь, а нога была меньше и короче здоровой… Почти нет сомнения, что он родился косолапым». В Миссолонги сохраняется легенда, что греческая женщина, нанятая обмывать тело, вернувшись из дома у лагуны, говорила своей дочери, что тело милорда «было белым, как крыло молодого цыпленка».

Но вскоре благоговение врачей отступило перед профессиональной заинтересованностью. Процесс бальзамирования требовал удаления внутренних органов, кроме того, возможно желая узнать истинную причину смерти, врачи приступили к вскрытию. В своем дневнике доктор Бруно, в частности, писал: «Кости черепа были очень твердыми, без малейших следов швов, словно кости восьмидесятилетнего человека…»

Опытный диагностик нашего времени, доктор Нолан Д.К. Льюис из Института психоневрологии штата Нью-Джерси, после изучения записей доктора Бруно и других медицинских свидетельств последней болезни и смерти Байрона, заявил, что «вскрытие, так же как и лечение в свете современных технологий и методов могут показаться грубыми и непрофессиональными… Однако вполне вероятно, что мы навсегда останемся в неведении относительно точного диагноза…» Однако после детальных исследований доктор Льюис сделал заявление, что «непосредственной причиной смерти стало отравление продуктами распада, процесс которого начался в последние дни болезни Байрона, а летальный исход был приближен многочисленными кровопусканиями и применением сильных слабительных средств»[39].

Был приготовлен гроб из прочного дерева с обитыми жестью стенками. Сердце, мозг и внутренности поместили в разные контейнеры. 22 апреля горожане и солдаты отдали последнюю дань уважения поэту в церкви, в которой был похоронен Марко Боцарис. Гроб был накрыт черным покрывалом, а сверху лежали шлем Байрона, его меч и лавровый венок. Надгробная речь, произнесенная Спиридионом Трикупи, сыном примаса Миссолонги, представляла собой прекрасный образец греческого ораторского искусства. Но если слова были излишни, то чувства греков, кумиром которых являлся Байрон, были искренни. Одна из многочисленных баллад, сложенных о нем солдатами, была сочинена вскоре после его смерти и звучит примерно так:

Миссолонги стенали и сулиоты рыдали
О лорде Байроне, приехавшем из Лондона.
Он собирал солдат в армию…
Солдаты называли Байрона отцом,
Потому что он любил их…
Плачут деревья, плачут леса,
Плачут городские стены,
Потому что Байрон лежит мертвый в Миссолонги.

Весть о смерти Байрона распространилась по всей Греции, и почти каждый город устроил поминальную службу по поэту. В Анатолико, в Салоне, в Аргосе, в Науплии и на островах имя Байрона стало синонимом бескорыстного патриотизма. В каждом городе звучали пафосные речи, но чувства людей были сильнее, чем слова ораторов. Возможно, смерть Байрона сделала больше для объединения Греции, чем его жизнь. Когда греки наконец добились независимости, его имя засияло еще ярче. Почти в каждом греческом городе есть «улица Байрона», а его величественная статуя возведена в саду Героев в Миссолонги.

Законодательный совет Аргоса объявил 5 мая днем всенародного траура. Исполнительный совет в Науплии также призвал ко дню скорби, «потому что Байрон больше не ступает по греческой земле, которую он так любил много лет назад, и потому что греки всегда будут благодарны ему, и весь народ должен называть его отцом и благодетелем…». В сообщении Греческому комитету в Лондоне об этом событии говорилось, что «лорд Байрон, к несчастью греков, отошел в мир иной».