Лорд дракон (ЛП)

— Не могу дождаться осады, — произнесла Иоланда, приподняв юбки и танцуя позади Джулианы. — Я для него — Королева Любви и Красоты и уверена, что ради меня он в одиночку возьмет крепость.

Иоланда присела в реверансе и подпрыгнула, дурачась.

— И я уверена, что позволю ему поймать меня.

Джулиана взяла свою ярость под контроль. От впившихся ногтей на ладонях выступила кровь. Разжав кулаки, она несколько раз глубоко вдохнула. Только подумать, она поверила в то, что он не лишен чести! Его сущность была обманчивой — он охотился за бедной Иоландой!

— Иоланда, у де Валенса дурная репутация.

— Не будь к нему пристрастна. Я знаю, ты терпеть не можешь расфуфыренных рыцарей, но мой лорд он не такой. В нем нет ни фальши, ни подлости.

— Но…

— Я знаю, как тяжело затягивается рана, нанесенная Эдмундом, — на мгновение миниатюрное личико Иоланды стало серьезным и мрачным. — Я… Мне тоже было очень больно.

Джулиана ощутила приступ сочувствия и пожалела о своей несдержанности. Всё так. Эдмунд бросил Иоланду в погоне за еще одной наследницей и этим практически разбил сердце девочки. Джулиана никогда не обижалась на свою подругу из-за поведения Эдмунда. У Иоланды и в мыслях не было специально навредить подруге, кроме того, у нее была трудная жизнь.

Из-за богатства её детство прошло под надежной охраной в различных крепостях и башнях. До тех пор, пока она не приехала в Уэллсбрук, её уделом было привилегированное одиночество и изоляция. Те, кто служил ей, воспринимали каждое её слово как приказ, но у неё было совсем немного знакомых одного с ней возраста.

Из-за полученного воспитания она полагала, что удел всех и каждого угождать ей. Но споры с тремя другими девушками и Хавизией со временем научили её смирению, великодушию и терпимости. Она больше не требовала лучшие куски мяса, сидя за общим столом, и не била служанку за малейшую оплошность. Став кроткой и милосердной, она завоевала полное расположение Джулианы. Поэтому-то Джулиана и не могла позволить Грэю де Валенсу причинить боль подруге.

— О, я совсем забыла, зачем пришла. Твоя матушка сказала, что пора одеваться.

— Гром небесный! Еще куча времени. Мне нужно поговорить с тобой о…

— Думаю, что твоя матушка сделала поправку на время, необходимое для того, чтобы убедить тебя спуститься. Если она сейчас начала напоминать тебе, то, значит, только через час ты спустишься в свою комнату и облачишься в великолепное платье. Ну же, Джул, идем. Я всегда знала, что мне уготован замечательный мужчина, и теперь Господь дал мне его. Я хочу разделить этот счастливый день вместе с тобой. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Джулиана вздохнула, услышав льстивые нотки в голосе Иоланды. Подняв руки, демонстрируя свое поражение, она сказала:

— Тогда я пойду сейчас, поскольку покоя мне не видать. После тебя она пришлет Лодин, затем Бертрад и так по кругу.

Смотря на горящие глаза Иоланды, на её ликующее лицо, она сдержалась и не стала изобличать де Валенса. Его внимание, казалось, восстановило былую веру Иоланды в свою собственную значимость. Вряд ли она спокойно восприняла рассказ Джулианы, скорее всего, упрекнула бы её в ревности. Ну что ж, придется попытаться разрушить его коварный замысел, не вмешивая в это подругу.

Закрыв комнату на ключ, Джулиана спустилась в свою спальню, фыркая и бормоча презрительные высказывания в адрес расфуфыренных рыцарей. Облачившись в бело-золотое платье Добродетели, она направилась в комнату Лодин и Бертрад, чтобы помочь сестрам с их нарядами. Лодин была все ещё слегка расстроена из-за того, что звание Королевы Любви и Красоты перешло к Иоланде, но посветлела, надев свое рубиновое платье. Представляя Целомудрие, Бертрад облачилась в бело-голубой наряд. Джулиана возмутилась, когда Лодин стала настаивать на том, чтобы расплести ей волосы, ранее уложенные в косы.

— Джул, мы — незамужние девушки. Мужчинам нравится смотреть на длинные развивающиеся женские волосы. Это пробуждает в них пыл, а я намерена многих из них предать страстному огню. Вот твоя диадема.

Джулиана ворчала, позволяя Бертрад расчесывать свои волосы, а Лодин в это время прикрепляла себе на голову убор из золота и жемчуга. Она бурчала, не останавливаясь, всё время, пока следовала за сестрами из замка, чтобы присоединиться к гудящей, словно улей, группе девиц на турнирном поле. Повсюду вокруг них, в палатках и позади ограждений, собралось множество гуляк самого разного происхождения.

Стоило ей увидеть бутафорский замок, как ворчание тут же прекратилось. Плотники Уэллсбрука построили точную копию замка и разрисовали ее белой и золотой краской. Позади фасада были подмостки, на которых будут находиться леди, словно на зубчатых стенах. Оттуда они будут забрасывать карабкающихся рыцарей цветами и пирожками.

Служанка вручила Джулиане корзину, заполненную этими метательными снарядами. Какое иллюзорное оружие, подумала Джулиана. Покусывая губу, она изучила содержимое корзины, затем надела её на руку и сделала шаг в сторону замка.

— Я вернусь через минутку. Забыла свой платок, — бросила она Лодин через плечо.

— Джулиана!