Лорд Галифакс: святой Лис

Леди Агнес причастили перед смертью, она попрощалась со своим мужем и слугами, наказала горничной «быть доброй с собаками», а также успела попрощаться со всеми своими детьми, включая и младшего, единственного теперь уже сына Эдварда. «Для меня, возможно, прохождение через это должно было стать нормальным и естественным. Смерть матери обязана остаться в самом строгом и уникальном значении для человека. Я все еще прекрасно помню первые дни той потери, мною, кажется, владел двойной и любопытно разъединенный ход мыслей. С одной стороны, абсолютно эгоцентричный в том смысле, что я чувствовал себя поразительно продвинутым, познакомленным с намного ярче выставленной ситуацией отношений жизни и смерти, чем те, что я знал прежде. Это было как будто я раньше сидел на не очень хорошем месте в театре; теперь – не из-за каких-то моих достижений, а просто потому, что моя мать умерла, – я был внезапно перемещен в первый ряд. С другой стороны, это было впечатление от самой моей матери, которое я инстинктивно чувствовал, но теперь мне это было представлено так наглядно, как никогда ранее до ее смерти. Объяснение, как я предполагаю, состояло в том, что, пока человек жив, он воспринимается в каком-то конкретном моменте, с частичным исключением других, не менее характерных, но не таких явных сознанию. Прекрасный баланс качеств, которые и составляют индивидуальность, очень трудно уловить. И конечно, после того, как смерть была зафиксирована глазами, как приобрела, наконец, форму, я почувствовал, что намного лучше понимаю ее, чем когда-либо прежде»131.

После смерти матери на Вуда выпала задача заботиться об отце, которому было уже 80 лет. С семьей они договорились присматривать за ним по очереди. Трагедия состояла в том, что религия не служила лорду Чарльзу привычным утешением. Он оставил президентство Английского церковного союза еще в феврале, в надежде, что сын наследует его пост. Но Эдвард Вуд не собирался делать религиозную карьеру, предпочтя сосредоточиться на политической.

По счастью, смерть жены не сломила Галифакса окончательно, и он постепенно начал оживать.

В Палате общин, благодаря умелым действиям группы консерваторов-бунтарей, Эдвард Вуд уже заслужил определенную репутацию. «Речи его не были беглыми. Он никогда не произносил блестящих фраз, не делал попыток эпиграмм. Все же его всегда слушали»132, – так вспоминал о нем коллега-депутат. Многих подкупала его всепоглощающая религиозность. Говорили даже, что «можно было почти чувствовать, как он молится»133. В тот период Вуд обратил внимание на себя и Стенли Болдуина, который позже будет говорить: «Если когда-нибудь наступит такое время, что партия, лидером которой я являюсь, перестанет привлекать к себе людей типа Эдварда Вуда, то я порву связи с такой партией!»134 Именно религия роднила этих двух столь по-разному скроенных людей. Болдуин (или С. Б., как его сокращенно называли) был политиком нового типа: бизнесменом, хватким, вертким, прямым, почти что «человеком с улицы», без титулов. Он выходил на лидирующие позиции в консервативной партии, которая готовилась к разрыву с Ллойд Джорджем и коалиционным правительством.

Премьер Ллойд Джордж к тому моменту опротивел уже многим, в том числе и самому Вуду. Особенно его смущали «совокупные доказательства компрометирующей его продажи титулов, которую Ллойд Джордж, как говорили, одобрял, и от которой он, как предполагалось, получал значительные денежные суммы для своего личного политического фонда. Общественное сознание постепенно пробуждалось и обращало внимание на эту проблему, и я предполагаю, что это было не единственной вещью, способствовавшей падению Ллойд Джорджа несколько лет спустя. В то время, как мы работали нашей группой, Ллойд Джордж был в расцвете своей власти. Он не часто посещал Палату, оставляя эту обязанность в основном Бонар Лоу по их договоренности, которая в итоге и привела его к проигрышу и в конце концов должна была стоить ему отставки»135.

В мае 1920 г. лорд Милнер, с которым Вуд уже был знаком, но не спешил сближаться, решил перетянуть перспективного консерватора на свою сторону и сделал королевский жест: будучи министром по делам колоний, он предложил Вуду стать генерал-губернатором Южно-Африканского союза. Такое назначение было лакомым, потому что гарантировало титул и переход в Палату лордов из надоевшей нижней палаты. Эдвард Вуд назначение с радостью принял, хотя и опасался за детей, которых к тому времени у них с Дороти было уже трое, а четвертый был на подходе. Тащить их вместе с беременной женой на другой конец земного шара было не таким уж и безопасным предприятием. Но всему этому не удалось сбыться. То ли Милнер понял, что как бы он ни прельщал Вуда, тот все равно остается себе на уме, то ли обстоятельства действительно играли значительную роль, тем не менее назначение было отменено. Предлогом стало то, что жители ЮАС ждали в качестве наместника короля кого-то более статусного – члена Кабинета или даже королевской семьи.