Лорд и леди Шервуда. Том 3

Марианна сидела возле камина, склонившись над мужской рубашкой. Распущенные волосы свободными волнами струились по ее плечам, заслоняя от Реджинальда лицо сестры. В ее проворных тонких пальцах быстро сновала игла, зашивая разорванную ткань. Кэтрин хотела окликнуть Марианну, но Реджинальд поспешно приложил ладонь к ее губам, не сводя взгляда с сестры. Марианна подняла голову, рассеянно провела ладонью по лбу, отбрасывая прядь светлых волос, и встретилась глазами с братом.

– Мэриан! – тихо сказал Реджинальд, с улыбкой глядя в глаза Марианны. – Моя маленькая сестренка Мэриан!

Рубашка соскользнула с колен Марианны и белым облачком легла на пол. Марианна неподвижно застыла и молча смотрела на брата, словно не узнавала или не верила в то, что видит его наяву. Прижав к груди ладонь, она медленно поднялась и прошептала, не сводя с него глаз:

– Редж? – Марианна, начав задыхаться, оттянула ворот платья. – Это действительно ты?

Реджинальд поспешил подойти к ней, испугавшись, что она сейчас лишится чувств, – так стремительно заливала ее лицо бледность. Он обнял Марианну и, крепко прижав к груди, нырнул лицом в ее волосы, вдохнув исходившее от них благоухание сока имбирного стебля.

– Моя Мэриан! – прошептал он, целуя сестру в макушку.

– Ты вернулся, брат?! – услышал он в ответ шепот Марианны. – Ты наконец-то вернулся!

Она глубоко вздохнула, вскинула голову и посмотрела Реджинальду в лицо глазами, сияющими от счастья и влажными от нечаянных слез. Кэтрин осторожно закрыла дверь, но брат и сестра не заметили ее ухода. Марианна гладила ладонями лицо Реджинальда, словно на ощупь вспоминала его черты.

– Редж! Неужели это и вправду ты? – сказала Марианна, и в ее голосе прозвучало восхищение. – Каким красивым ты стал! Настоящий британский воин! Если бы отец мог взглянуть на тебя!

– Сестренка! – рассмеялся в ответ Реджинальд и, счастливо вздохнув, еще крепче сжал Марианну в объятиях. – Если бы я только мог представить, что найду тебя здесь, то загнал бы коня, лишь бы скорее увидеть тебя!

Брат с сестрой рассмеялись и обменялись горячими поцелуями.

– Когда же мы виделись с тобой в последний раз? – спросила Марианна, стиснув руки Реджинальда тонкими горячими пальцами.

– Когда я приезжал к тебе в обитель, прежде чем отправиться в крестовый поход. Помнишь, мы с тобой удрали, перебравшись через монастырскую стену? – смеясь, ответил Реджинальд, не в силах отвести от лица сестры нежного взгляда. – И вместо благословения я получил от настоятельницы столько упреков за нашу проделку!

– Так ведь и на мою долю упреков досталось не меньше! – тоже смеясь, возразила Марианна.

– Тебе-то поделом! Разве не по твоей просьбе я прихватил с собой второго коня? Помнишь, как долго мне пришлось уговаривать тебя вернуться в обитель, а тебе так хотелось еще прокатиться галопом?

– Да! – эхом ответила Марианна, и ее глаза затуманились. – Как же чудесно было в тот день мчаться по лугам рука об руку с тобой! Я потом часто вспоминала нашу прогулку, и с годами воспоминания оставались такими же яркими, словно мы расстались только вчера. Они были моим единственным утешением, когда я уже почти потеряла надежду на твое возвращение. Вести от тебя приходили с таким запозданием, что мы с отцом не знали, что и думать. Только надеяться…

Реджинальд тяжело вздохнул и выпустил сестру из объятий. Он медленно прошелся по комнате и, глядя поверх головы Марианны, негромко сказал:

– Меня ранили, Мэриан. Едва рана затянулась, как началась лихорадка. Если бы не король, который пообещал сарацинскому лекарю, что снимет с него голову, если тот не вылечит меня, я мог бы и не вернуться из Палестины. Ты представить себе не можешь, как много достойных людей, смелых и благородных рыцарей, нашли там свою гибель! И не столько от стрел и мечей сарацин, сколько от гнилой воды, тухлой пищи и жары, от которой задыхаешься в доспехах, словно поджариваешься на адской сковороде.

Он провел ладонью по лицу, прогоняя овладевшие им наваждения, и посмотрел на Марианну:

– Но при первой же возможности я послал в Англию письмо. Разве вы с отцом так и не получили его? Мой гонец не вернулся, и я ничего не смог узнать ни о его судьбе, ни об отце и тебе.

При упоминании о письме плечи Марианны дрогнули. Она усмехнулась, и в ее усмешке отразилась еще не отжившая боль.

– Я получила твое письмо, Редж. Отец к тому времени уже был мертв. Не ошибусь, если то же самое предположу об участи твоего гонца. Это письмо пришло ко мне далеко не простым путем.

– Твои слова для меня непонятны, Мэриан, – нахмурился Реджинальд, не сводя глаз с сестры.

– Потому что ты многого не знаешь, а в нескольких словах невозможно все рассказать, – глубоко вздохнула Марианна и наклонилась, поднимая с пола уроненную рубашку.

Реджинальд молча смотрел, как она аккуратно складывает тонкое полотно, и видел, что сестра погружена в раздумья, которые были невеселыми, судя по ее лицу.