Лорд Хорнблауэр

Хорнблауэр чувствовал некоторую неуверенность. Для него не представлялось возможным проанализировать свои чувства, так как не имелось исходных данных, с которых он мог начать строить свои умозаключения. Поступив во флот юношей, он не знал с того самого времени ничего, кроме войны, ему сложно было, даже чисто гипотетически, представить себе Хорнблауэра, который может существовать вне войны. Двадцать один год страшного напряжения, бедствий и трудностей, сделали из него совсем другого человека по сравнению с тем, каким он должен был бы стать. Хорнблауэр не родился солдатом: он был одаренным и восприимчивым человеком, силой обстоятельств ставший военным, и его талант помог сделаться ему хорошим военным, так же как помог бы достичь успеха в других областях жизни. Но за это пришлось заплатить дорогой ценой. Его суровость, гордыня, непредсказуемость и недостатки характера могли быть результатом лишений и огорчений, которые ему пришлось пережить. В его отношениях с женой в этот момент образовалась холодность, замаскированная товарищескими отношениями, и страсть, которой они давали волю, не в силах была рассеять эту холодность. Холодность эта отчасти образовалась по вине Барбары, но большей частью проистекала из недостатков его характера. Хорнблауэр вытер губы и встал.

— Мне действительно нужно идти, дорогая. Прости меня.

— Конечно, ты должен идти, если есть долг, который ты обязан выполнять, — ответила она, подставив ему губы для поцелуя.

Он поцеловал ее и вышел из комнаты. Все еще ощущая ее поцелуй на губах, он думал о том, что человек, держащий при себе жену во время действительной службы, совершает ошибку: это расслабляет, не говоря уж о практических неудобствах. Как, например, позавчера ночью, когда ему пришло срочное донесение, а он был в постели с Барбарой. Придя в кабинет, Хорнблауэр еще раз перечитал рапорт. Там безапелляционно утверждалось, что контакта с наполеоновскими войсками нет нигде, и что некоторые видные жители Руана, сбежавшие из города, заверяли патруль, что там не осталось ни одного имперского солдата. Чтобы взять Руан оставалось только протянуть руку, и совершенно очевидно, что тенденция перехода сторонников Бонапарта к Бурбонам становится все более заметной. С каждым днем росло число людей, прибывавших в Гавр, кто по суше, кто по воде, чтобы засвидетельствовать свою верноподданность герцогу.

— «Vive le Roi!» — кричали они, приближаясь к часовым, — да здравствует король!

Это служило паролем, отличающим бурбонистов — ни бонапартист, ни якобинец, ни республиканец ни за что не осквернили бы своих уст такими словами. А число дезертиров и конскриптов-отказников, хлынувших в город, выросло просто неимоверно. Армия Бонапарта утекала, как песок сквозь пальцы, и императору непросто будет восстановить потери, в то время как конскрипты прячутся по лесам или ищут защиты у англичан, чтобы избежать службы. Можно было допустить, что бонапартистам удастся попытка построить армию из такого материала, но она была обречена на провал с самого начала. Эти беглецы не только не желали воевать за Наполеона, они не желали воевать вообще. Королевская армия, которую герцог Ангулемский принял решение создавать здесь, насчитывала менее тысячи человек, из которых более половины составляли офицеры — старые эмигранты, собранные из всех армий, ведущих войну с Францией.

Но в любом случае, Руан ждет нового хозяина. Бригада милиции в состоянии проделать путь к городу по раскисшей дороге, а он и герцог Ангулемский могут последовать за ней в экипажах. Вступление в город стоит сделать как можно более зрелищным: столица Нормандии — это не какой-нибудь захудалый городишко, а за ним лежит Париж — волнующий и загадочный. К нему пришла новая идея. В восточной Франции союзные монархи каждые несколько дней совершают торжественный въезд в какой-нибудь захваченный город. У него же есть возможность доставить Ангулема в Руан в еще более зрелищной манере, продемонстрировав, в тоже самое время, как далеко простирается английское морское могущество, заодно напомнив всем, что именно английский флот был силой, свершившей перелом в войне. Ветер дул с запада, имелись некоторые сомнения по поводу фазы прилива, но можно подождать, пока он не станет благоприятным.

— Капитан Ховард, — бросил он, — распорядитесь, чтобы «Флейм» и «Порта Коэльи» были готовы к выходу. Я беру герцога и герцогиню и отправляюсь в Руан по воде. Вместе со всей их свитой, да, Барбара тоже едет. Предупредите капитанов, чтобы они позаботились об их приеме и размещении. Пришлите ко мне Хоу, чтобы обговорить детали. Полковник Доббс, как вы посмотрите на небольшую прогулку под парусом?