Лорд Лондона (ЛП)

— Малыш, пожалуйста, ты меня пугаешь, — голос Чески прорвался через шум в моей голове. Через гребаные крики, стук сердца, звуки крови, несущейся по венам с бешеной скоростью… Но я мог слышать ее, Ческу… Ческа… Ческа…

Я запрокинул голову и заорал, черт возьми, пытаясь избавиться от этой тяжести, этих чертовых слез в моей крови, которые высасывали из меня жизнь. Мне нужно было все это выяснить. Мне нужно было избавиться от этих эмоций и чувств, чтобы, черт возьми, я мог убрать этих ублюдков. Чтобы мог делать свою чертову работу, а не быть поглощенным болью, чувством вины и ощущениями, будто душа разрывается на куски.

Руки на моем лице вернули меня в настоящее, в комнату, в которой все было разгромлено, и моя семья смотрела на меня с беспокойством. Затем...

— Малыш, ш-ш-ш, все в порядке. — Ческа. Ческа стояла передо мной, положив руки мне на щеки. — Я здесь, все в порядке. Позволь мне помочь…

Но ничего не было в порядке. Она сделала это. Она ворвалась в мою жизнь и все испортила. Она прорвалась сквозь тьму, поселившуюся во мне, и попыталась вывести меня на свет. Мне, черт возьми, не нужен был свет. Я не хотел ни света, ни гребаных улыбок, ни поцелуев, ни занятий любовью.

Все это сделало меня слабым.

Она сделала меня слишком слабым.

Я откинул голову назад и увидел, как Чарли поднял с пола мой телефон и уставился на экран. Руки Чески остались в воздухе, там, где они только что были на моем лице. Как будто я обжег ее.

— Отвали от меня, — прорычал я, и лицо Чески побледнело. — Ты, — сказал я, указывая на нее. Я ударил себя кулаком в грудь. Мне нужно было закрыть эту трещину в груди. Нужно было остановить боль, которая просачивалась через нее, отравляя мой мозг, мое сердце. — Ты.

— Что? Пожалуйста... — она попыталась подойти ближе, но остановилась, когда я покачал головой. — Что я сделала? Артур…

Я хлопнул себя по голове, пытаясь заставить пульсирующий мозг успокоиться. Этот голос, ее надломленный гребаный голос заставлял меня чувствовать то, что я, черт побери, не хотел чувствовать, не мог чувствовать, чтобы делать свою работу правильно.

— Ты морочишь мне голову, — прорычал я и поднял бутылку водки, которая упала на пол, но осталась целой. Я бросил крышку в огонь и одним глотком опустошил половину бутылки. Ческа скрестила руки на груди, защищаясь, и отошла к Бетси. — Ты, черт возьми, залезла в мою гребаную голову, гребаное сердце и сломала меня! — рявкнул я. Позади нее я увидел, как Эрик передает телефон Фредди. Лица Чарли и Эрика пылали гневом, когда они встретились со мной взглядом.

Фредди передал телефон Винни.

—  Арти, — сказал он, и я увидел гребаное недоверие на его лице в тот момент, когда мы все узнали, что моя мама и сестра не погибли в результате несчастного случая. Что они на самом деле были убиты. Убиты теми же ублюдками, которые забрали Ронни, которые убили всю семью Чески и пытались забрать ее тоже.

Те же, кто подбросил в мой гребаный док контейнер с девушками, ставшими жертвами торговли людьми! Это были они... это были заклейменные ублюдки, которые пытались добраться до меня, несмотря на все, что мы создали.

Им нужна была Ческа. Они, черт возьми, хотели забрать ее!

Я оглядел комнату в поисках Чески, но ее уже не было. Чертова тяжесть давила на мои легкие, как орудие пытки. Мое темное сердце дразнило меня, приказывая найти ее. Вернуть. Мою чертову королеву. Ту, кто контролировал гребаную шахматную партию, которая была моей жизнью.

Самую важную часть моей жизни.

Но я сопротивлялся. Боролся со всем этим, пытаясь вернуть себя в оцепенение, с которым жил раньше, во тьму, в гребаную пустоту, которая не давала мне чувствовать ничего из этого дерьма. Прямо сейчас, черт возьми, я не мог думать!

— Ты чертов придурок, — выплюнула Бетси, глядя мне прямо в лицо. Моя челюсть сжалась, когда моя кузина столкнулась со мной нос к носу. — Не смей вымещать это на Ческе.

— Она сделала это, — прорычал я, ярость все еще волнами текла по моим венам, сжигая каждую клетку моего тела. — Она, черт возьми, заставила меня чувствовать! Сделала меня таким!

— Человеком? — парировала Бетси. — Гребаным живым существом, дышащим, преуспевающим, а не ходячим демоном, в душе которого нет ничего, кроме тьмы и ненависти?

— ОНИ УБИЛИ МОЮ МАМУ И СЕСТРУ! — прорычал я в лицо Бетси и посмотрел на остальных членов моей семьи. Я поймал взгляд Винни. Он был прикован к полу, и его тело сотрясала дрожь. От ярости.

— Они убили ее, — Винни поднял голову и встретился со мной взглядом. — Они убили ее, Арти. Она не сказала мне, что ее убили.

— Не думаю, что она знала, — сказал Чарли, успокаивая взбесившегося Винни, и его веру в то, что он все еще видел и говорил с моей сестрой. — Когда дом загорелся, она не знала, как начался пожар.

Винни кивнул, ухватившись за эту мысль как за спасательный круг. Он посмотрел на свои сжатые кулаки и сказал:

— Мы должны убить их, Арти. — Он кивнул, словно убеждая себя, что именно это и должно было произойти, чтобы все дерьмо встало на свои места. — Они все должны сдохнуть. Все до одного.