Лорд Лондона (ЛП)

— Ты снова заставила меня чувствовать. После того, как прошло так много времени, и кровь, смерть, все темные мысли… — Я крепко зажмурился. — Ты заставила меня чувствовать.

Я услышал шорох и почувствовал запах духов Чески. Руки коснулись моего лица, мягкие руки держали мои щеки. Я не был уверен, что мне это не показалось. Что это не виски и водка вызвали такую же сильную галлюцинацию, как у Винни. Я не хотел открывать глаза, боясь, что все это исчезнет. Ческа унимала мою боль. Она прогоняла всю боль прочь.

А я все разрушал. Это все, что я делал. Разрушал.

— Открой глаза, — сказала она. Ее гребаный акцент глубоко проникал в мои кости. Успокаивая все мои разоренные нервы. Тепло ее ладоней согревало мое замерзшее тело. — Малыш, открой глаза.

Я сделал, как она сказала, и здесь, прямо передо мной, тоже на коленях стояла моя девчонка из Челси. Единственная, кого я когда-либо чертовски хотел. Единственная, кого я когда-либо впускал в свою жизнь и сердце.

— Я не знаю, как это сделать, — сказал я, и глаза Чески наполнились слезами. — Я не знаю, как позволить себе чувствовать все это. Как… — Я коснулся ее лица, ее нежной, словно шелк, кожи под моими мозолистыми пальцами. — Как, черт возьми, мне это сделать? — я ухватился за эту эмоцию, которую так боялся потерять сквозь надломленный тон моего голоса.

— Артур, — Ческа поцеловала меня. Эти гребаные мягкие губы касались моих, и боль исчезала все больше и больше, как и огонь в моих венах, как и пульсация в моей голове. Все эти мысли в моей голове… Видео снова и снова... Воспоминание о Ческе на земле, в моих руках, неподвижная…

Я обнял ее за талию, притягивая ближе. Мне нужно было, чтобы она была ближе. Ее руки запутались в моих волосах.

— Впусти меня, — сказала она и поцеловала меня в шею. — Не отталкивай меня больше. Пожалуйста, просто впусти меня. Назад пути нет.

— Я не могу, — сказал я, инстинктивно пытаясь восстановить свои стены. Закрыть трещину в моей груди. — Я, черт возьми, не могу.

Ческа отстранилась и, встретившись со мной взглядом, сказала:

— Я люблю тебя, Артур Адли. Больше, чем кто-либо когда-либо кого-то любил. — Наполовину выстроенные стены снова рухнули, когда эти слова сорвались с ее губ. Трещина превратилась в черную бездну. — Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня, даже если не можешь произнести эти слова вслух.

Я застонал и схватился за голову, нуждаясь в том, чтобы чертова боль прекратилась. Остекленевшими глазами я снова посмотрел на нее.

— Они убили их. Заклейменные ублюдки, которые пытались забрать тебя. Они убили мою маму и сестру. Сожгли их заживо.

— Я знаю, — сказала она, и слезы потекли по моим гребаным щекам. Она вытерла мне лицо, и моя голова упала ей на плечо. Я вдыхал ее запах. Я, черт возьми, почувствовал, как она заполнила мои легкие. Почувствовал, как она пробежала по моему телу, как проклятое лекарство от яда, который слишком долго был в моей плоти и крови.

— Я здесь ради тебя. Позволь мне быть рядом с тобой. — Она прижимала мою голову к себе, обнимая и заставляя дышать. — Позволь мне любить тебя.

— Я не знаю как, — прошептал я. — Я ни хрена не знаю, как это сделать.

— Ты уже начал. — Она подняла мою голову. Ее рука легла мне на сердце. — Не отключай это больше. Если тебе грустно — грусти. Если чувствуешь боль — позволь своему телу принять эту боль. Радость, печаль, горе, вина, счастье... любовь. — Она улыбнулась, и это чуть не раздавило меня. — Никто не может вытеснить их навсегда. В конце концов, что-то или кто-то, — сказала она, целуя, — заставит вырваться наружу, а вместе с этим и все эмоции, которые ты загнал обратно в коробку, где им не место. — Ческа поцеловала меня в щеку, потом прижалась лбом к моему. — Я хочу узнать тебя, Артур. Всего тебя. Каждую частичку тьмы, каждую частичку печали, все это. Хорошее и плохое, жестокое и душевное.

— Прости меня, — сказал я, чувствуя, как слова застревают у меня на языке. — За то, что сделал. — Я стиснул зубы, не зная, как это сделать, как впустить ее, извиниться, чтобы она действительно была рядом. — Видео… — Я отрицательно покачал головой. — Я не знал, как с этим справиться. Я все еще не... — мой голос сорвался, и я опустил голову на плечо Чески. Она села на пол, и притянула мою голову к себе на колени. Я не сопротивлялся. Обнял ее за талию и позволил моему сердцу оставить стены в обломках, позволил ей снова занять мой разум.

Ческа обхватила мою голову руками. Оставляла поцелуй за поцелуем на моем лице, волосах, везде, куда могла дотянуться. Мы лежали так целую вечность, и пламя камина плясало в моих глазах. Но в нем я видел, как горит дом, как мама и сестра сидят внутри, не в силах убежать. Видел безжизненную Ческу на руках.

— Я не могу потерять тебя, — сказал я, и Ческа перестала дышать. — Я не могу потерять и тебя тоже.

Ческа выдохнула. Она крепче прижала меня к себе.

— Я тоже не могу потерять тебя.