Лорд-обольститель

– Нет, – повторил Седрик. В его голосе послышалась угроза, предостерегавшая Мэдока от дальнейшего спора. – Убеди Гарета, что ты слишком плохо себя чувствуешь, чтобы ехать с ним. Нанеси себе рану мечом – сделай все, что угодно, но только заставь его поверить, что ты не выдержишь пути. Возможно, Гарет не станет противиться этому, если ты пообещаешь ему помочь Хереворду присматривать за женой в его отсутствие. – Мэдок ничего не ответил, и тогда Седрик удивленно приподнял брови. – Она ведь ничего для тебя не значит, да?

– Я уже говорил тебе: она – норманнка.

– Хорошо. Тогда я встречусь с вами обоими через три дня.

Мэдок наконец согласился с Седриком, сухо и коротко кивнув ему, а потом направился к двери.

– Выход ты найдешь сам, – бросил он напоследок.

Перед тем как вступить на поляну, залитую мягким светом костров, Мэдок остановился неподалеку, в тени. Он быстро нашел Танон и Гарета среди толпы народа, потому что в этой паре было нечто такое, что сразу притягивало к ним взгляд. Они обменивались улыбками, в которых светилось глубокое чувство, их смех звучал веселее, чем смех тех кто окружал их. Когда они касались друг друга, можно было ощутить охватывавшую их дрожь – настолько сильным было их взаимное притяжение. Седрик оказался прав – Гарет к ней неравнодушен. Мэдок ясно видел это. Казалось, будто Гарет пил глазами пленительное лицо Танон, насыщая свою душу ее красотой. Привязанность Танон была такой же очевидной. Потому что с кем бы она ни говорила, ее взгляд всегда следовал туда, где находился муж. В ее глазах читались едва заметное удивление, облегчение и радость – как будто счастье, в котором она сейчас купалась, оказалось для нее неожиданностью.

Мэдок вступил на поляну и решительно пошел в их сторону.

– Нам тебя не хватало, брат. – Гарет перестал разговаривать с Херевордом, когда Мэдок подошел к ним. – Все в порядке?

– Да. – Мэдок посмотрел прямо в глаза Гарета, а потом оглядел поляну. – А где Киан?

– Я отослал его по важному делу.

– Ты не будешь против, если я потанцую с твоей женой?

– Конечно, нет.

Гарет взял пустую кружку, которую ему подал Мэдок, и подмигнул Танон, когда она пошла вслед за свирепым валлийцем в центр круга.

– Я не знала, что ты танцуешь, Мэдок, – решила подразнить его Танон, когда несколько мгновений спустя они встали лицом друг к другу. В ее голосе слышались веселые нотки.

Мэдок окинул Танон быстрым взглядом, а потом ее за руки.

– Король Риз научил нас искусству двигаться под музыку. И мы с Гаретом освоили его вместе, когда были мальчиками. Отклоняйся и наноси удар. Сначала защищайся… – он наклонился налево, потом направо с такой скоростью, что Танон захихикала, – а потом нападай. – Он провел ногой в сапоге по ее ногам, и когда Танон споткнулась и начала падать назад, поймал ее согнутой рукой. – Запомни одно. – Мэдок наклонился, вцепившись в нее своими черными пронзительными глазами. – Твой муж смертельно опасен в бою, и никто не может равняться с ним в силе, кроме меня, Я никому не позволю причинить вред тому, кто мне дорог.

Танон попыталась понять, что прячется в глубине его скрытного взгляда. Слова Мэдока звучали, как предупреждение. Он хотел сказать что-то еще, но промолчал. Валлиец явно скрывал от нее нечто важное. Танон положила ладони ему на грудь и оттолкнула от себя.

– Что это значит? Почему ты мне все это говоришь?

Он выпрямился, позволяя ей вырваться из его рук.

– Просто… запомни это.

Танон его не понимала, и ей не нравилось то, как изменилось настроение Мэдока. Валлиец вдруг стал тем свирепым воином, каким был в Уинчестере, еще до того, как она узнала его поближе. Шагнув от него в сторону, Танон наткнулась на кого-то. Она повернулась и сразу же увидела глаза Гарета.

Муж посмотрел через ее голову на Мэдока.

– Танон, найди Хереворда и Ребекку и побудь с ними, пока я перекинусь парой слов со своим другом.

К большому изумлению Гарета, она ушла без единого слова возражения. Когда повелитель Дехубара снова посмотрел на Мэдока, под густыми ресницами вспыхнула искра пламени.

– Пойдем, нам надо поговорить.

Глава 21

Гарет не улыбался уже два дня. Танон заметила, что его настроение испортилось после того, как он на празднике поговорил с Мэдоком. Когда она начинала расспрашивать его, Гарет уверял, что все в порядке. Но он наорал на Олуина и Томаса, когда те принесли ему доски не того размера для новых стульев, которые он мастерил. Муж едва обратил внимание на милые желтые занавески и скатерть для стола, сшитые ее руками. Он обозвал Вильгельма грязным боровом. И хотя эти слова относились всего лишь к ее поросенку, Танон все равно обиделась. Он кричал, ругался и хмурился с утра до вечера. А когда в долину приходила ночь, Гарет страстно, грубо овладевал женой на их новом, набитом пухом матрасе, а потом держал в своих объятиях до самого рассвета.

Утром третьего дня Танон проснулась и обнаружила, что кровать пуста. Она услышала, что во дворе рубят дрова, и пошла к двери.