Лорд Очарование (ЛП)

— Ничего из тех несчастных случаев не было моей виной.

— И даже свинья?

— Он вам рассказал про Марджери?

— Его не сбросили в бювет?

— Только пытались! — Пэн посмотрела на него исподлобья. — Святые угодники. Похоже, что он болтал как сорока, пока Вы перевязывали его рану.

— Скорее, без умолку.

Пэн прикрыла свой рот кончиками пальцев, но не смогла спрятать улыбку.

— Вы бы только посмотрели на его лицо, когда он впервые увидел Маржери.

Они улыбнулись друг другу.

— Когда я смогу его увидеть?

— Он должен проснуться до завтра. Его рана чистая и небольшая, кости не задеты. Его тело быстро восстановиться, а вот сердце и разум нет.

— Я позабочусь о них.

— Я буду наблюдать за процессом с интересом.

Хотя Кристиан заверил ее, что в этом нет нужды, все равно Пэн просидела возле Тристана всю ночь. Наконец, она заснула, положив голову на постель рядом с его плечом. Она проснулась на следующее утро поздно, когда он пошевелился рядом с ней. Когда она поднялась, он поднял голову и пытался скинуть одеяла. Раскрасневшись, он открыл глаза, когда она снова натянула на него одеяла. Пэн дотронулась до его щеки, та была горячей. Его губы были плотно сжаты, и она поняла, что он борется с болью.

— Что Вы хотите? — прорычал он.

— Всего лишь заботиться о тебе, Трист… Морган.

Услышав это имя, он выругался и приподнялся на локтях. Одеяла сползли и открыли гладкую смуглую кожу и повязки. Пэн взглянула на его голые плечи, широкую линию его груди, которая сужалась к бедрам, а потом заметила гневный взгляд. Они смотрели друг на друга, и его глаза заблестели, и ленивая, жаркая улыбка появилась на губах.

— Даже тогда, когда Вы думали, что я шпион, Вы меня хотели, ведь так, Гратиана?

Зардевшись, она не ответила на его колкость.

— Откуда мне было знать? Я молю тебя, пойми, что меня обманули.

Улыбка пропала, и он лег на постель, отвернувшись от нее. Его челюсть напряглась, и он закрыл глаза.

Пэн снова села в кресло, не решаясь заговорить. Он не желал ее здесь видеть не только потому, что был на нее зол, но и потому, что не хотел, чтобы она увидела его борьбу с болью. Милостивый Господь, он смотрел на нее с тем же жестоким отвращением, которое приберегал для священника.

— Убирайся, Пэн.

Она вздрогнула, так как он открыл глаза и сверлил ее тем пугающим взглядом, который выглядел еще страшнее из-за лихорадочного блеска в глазах. Когда она не пошевелилась, он высвободил руку из-под одеяла и схватил ее запястье. Он выдернул ее из кресла и притянул ближе к себе, так, что она почувствовала жар его тела. Милостивый Господь, как она могла, будучи так напугана, испытывать возбуждение? Когда он заговорил, его губы были так близко, но челюсть напряжена.

— Я же сказал, убирайся.

Пэн почувствовала, как ее сердце дрогнуло и ухнуло вниз, но она собралась с духом. Положив руку на его обнаженную грудь, подальше от раны, она крепко прижала ее. Он выругался, освободил ее руку и рухнул на постель. Тяжело дыша, он продолжал сыпать проклятиями в ее адрес.

Пэн снова поправила одеяла, потом, проявляя осторожность, поставила кресло вне его досягаемости и села.

— Ты не сможешь как следует отомстить мне, если не отдохнешь.

Ответом был поток ругательств, который вскоре угас. Тристан смотрел на нее, но его веки опустились. Его рот сжался в тонкую линию, и он, наконец, отвернулся от нее. Когда он пошевелился, одеяло сползло, он его скинул и обнажил одну ногу. Пэн сглотнула и подумала, не поправить ли ей одеяло, только бы убрать с глаз долой эту плоть, которой она не имела права касаться. Она не желала, чтобы он замерз. Но не пошевелилась.

Если она снова его коснется, он может сражаться с ней. И если они начнут борьбу, то он использует свое тело против нее. Она его хотела, и он это знал. Он уже говорил ей колкости по этому поводу, и, насколько она знала Моргана Сент-Джона, он был готов использовать ее желание, чтобы помучить ее, используя свое тело и талант соблазнителя как оружие, чтобы отомстить, чего он так явно жаждал.

Нет, ей следует подождать, ждать и надеяться, что когда его тело вылечится, то его гнев утихнет. Если же наоборот, его гнев возрастет, то она не желала даже представить себе, что он сделает с ней, как только выздоровеет.

Глава 17

Впервые с тех пор как был ранен, Морган проснулся с ясной головой. Он лежал на животе, закинув руку на холмик, лежащий возле него на кровати. Подняв голову, он узнал нежную линию подбородка Пэн и выругался.

Благословенная потеря памяти не пришла и не спасла его от воспоминаний о безумиях последних дней. Он поддался слабости и теперь ему приходилось терпеть ее присутствие. Всему виной была лихорадка.

Боль и высокая температура лишили его гнева настолько, что он жаждал прикосновения ее прохладных рук больше всего остального. Он снова стал уязвимым и беззащитным. Но сейчас лихорадка прошла, и он оказался в постели с женщиной, которая пыталась убить его и едва не ввергла Англию в хаос. Даже если бы он смог простить измену по отношению себе, забыть, во что чуть было не обошлась ее выходка короне, он не мог.