Лорд Системы 2

— Старшего тащи в избу и присматривай за ним, — командую я, — А того, что младше закидывай в погреб.

Проведём перекрёстный допрос. Даже я, знающий о подобных ситуациях только из фильмов и книг, знаю, что пленных надо держать порознь.

Вместе они начинают храбриться друг перед другом. «На миру и смерть красна». А поодиночке быстро раскалываются. Нас так училка в школе ловила с сигаретами: «твои приятели уже всё рассказали, не будь дураком…». Приём старый как мир.

— Пошли, — говорю Третьем, — Поможешь с допросом.

Он также, как обычно, равнодушно пожимает плечами.

* * *

Сознание возвращалось тяжело. Активно моргая и морщась, Колька ощущает, как в голове стоит тихий звон.

Это ж как его приложило, конечно! Свод обвалился, или что? Непонятно. Голова пуста, как воздушный шарик.

— Доброе утро, уважаемый, — доносится до Кольки незнакомый мужской голос.

Распахнув глаза, он различает перед собой двух мужчин в тяжёлых плащах.

— Вы кто такие, вашу мать? — вскрикивает он, пытаясь встать на ноги.

Но безуспешно. Ноги и руки, как оказывается, привязаны к деревянному стулу. Даже не пошевелиться толком!

— Это не так важно, — произносит один из них, — Важнее, кто ты такой?

— Мужики вас найдут! — говорит Колька, — Они с вами знаете, что сделают⁈ Да они вам глаза на жопу натянут и скажут, что так и было.

Мужик укоризненно качает головой.

— Что за вульгарность, — говорит он. — Даже представиться не можешь нормально.

Коротко стриженый, правильные черты лица и глубокие пронзительные глаза. Чем-то он создаёт вокруг себя атмосферу, подобную Крабу, начальнику на их СТО.

Но не успевает Колька и додумать свою мысль, как получает под дых от второго незнакомца. Удар у ублюдка выходит мощный, быстрый, отчего дыхание перехватывает.

— Кха! — хрипит Колька, не соображая, что тут вообще происходит.

— Итак, предлагаю начать всё сначала и познакомиться. Я, Лорд Шурик, а это мой верный подчинённый, Третий. Как зовут тебя? — обращается к нему этот… «Лорд».

— Колька меня звать, — кряхтит мужчина.

— Оригинальное прозвище, ничего не скажешь, — кивает его собеседник.

— Какое уж выдали, — цокает Колька.

— И то верно, — кивает с лёгкой улыбкой Лорд. — Так расскажи нам Коля, про тех самых «мужиков»? Очень уж хочется с ними познакомиться.

Угрюмый вид задающих вопросы, и то, с какой лёгкостью они скрутили двоих рудокопов, Кольку пугает. Он решает держаться до последнего, и ни в коем случае не привести чужаков в родное поселение.

— Я не сдам своих, — отрицательно вертит головой Колька.

— Нет так нет, — неожиданно легко соглашается Лорд, — Пойду я пока с твоим приятелем познакомлюсь.

Он поднимается с лавки и вылезает из подземелья. Колька с облегчением переводит дух. Оказывается, зря.

Третий наклоняется вперёд, так что его неподвижные мёртвые зрачки оказываются прямо напротив.

— Я тебя, сучёныш, сейчас резать на ленточки буду, — сообщает он без всяких прикрас, — Твои кореша у меня сестру увели. Без неё мне жизни нет. Я за неё тебя сейчас, как карандаш до косточек обстругаю.

— Какие кореша⁈ — всхлипывает Колька, — Это не мы!

— На кабанах которые верхом ездят, — сообщает псих по имени Третий, — Не юли, я знаю, что ты один из них. Я вас всех мразей под нож пущу!

— На каких кабанах⁈ — вопит пацан, — Нет у нас такого!

— А что есть, сука⁈ — шипит Третий, — Говори, да так, чтобы я тебе поверил.

Колька начинает говорить так быстро, что захлёбывается словами. Он выкладывает всё, про мужиков, про Краба-начальника. Даже про рыжеволосую ветреную Лолу зачем-то рассказывает. Когда замолкает, чувствует под собой горячее и влажное пятно. Колька обоссался.

* * *

Третий вылезает из подвала и открывает рот, но видит на моём лице довольную улыбку.

— Тут не бункер, — говорю, — снаружи всё отлично слышно. Особенно если у вентиляции встать.

Допрос прошёл очень даже плодотворно. Кто-нибудь может заявить, что я поступаю бесчеловечно, но ведь, а как иначе-то?

Сейчас людей не ограничивает мораль и законы двадцать первого века. Все прежние регулирующие органы, уже канули в Лету, оставив, разве что, внутренний моральный компас, да и только.

И, как я мог уже судить, даже он более не являлся чем-то определяющим.

Стайса приносила людей в жертву ради своих целей, и собиралась делать это дальше, гопники были не против изнасиловать Хрюшу, Богучаров и Малой собирались убить меня.

Мир изменился, а люди — нет. Конечно, мы всё ещё пытаемся адаптироваться к новым условиям, но, выходит, у всех это с разной скоростью.

У кого-то на это уходят считаные часы или сутки, а у некоторых целые недели, месяцы, а, может, и того больше.

Я с моими ребятами, слава всем богам и Черти-что, в частности, принадлежим к первой группе.

Да, может, я не смог привыкнуть к Системе и её условностям сиюминутно, но сейчас я могу уверенно заявить, что я принимаю этот новый мир, в котором мы теперь живём.

Он уродливый, не терпящий слабости и далеко не справедливый.

Может, Система и даёт всем шанс, но выходит так, что кому-то удаётся его ухватить, а кому-то — нет. Оттого справедливостью тут и не пахнет.