Лорд Теней

– Как прекрасно, что люди выражают свои политические убеждения, – сказала Зара. – Холодный мир дал начало целому поколению революционеров.

– Редкий случай, – заметила Кристина, – чтобы революция требовала ограничить права людей, а не расширить.

На мгновение маска Зары дала трещину, и Кристина смогла заглянуть за вежливое притворство, нарочито инфантильные манеры и голосок с придыханием. За всем этим скрывалось нечто холодное, лишенное всякой теплоты, сочувствия и привязанностей.

– Люди, – сказала Зара. – Какие еще люди?

Диего взял ее под руку.

– Зара, – произнес он. – Пойдем, займем наши места.

Марк и Кристина молча смотрели им вслед.

– Надеюсь, Джулиан прав, – сказала Ливви, глядя на пустой помост.

– Обычно он прав, – сказал Тай. – Не во всем, но в таких вещах – да.

Кит сидел между близнецами, что означало, что переговариваются они через его голову. Он сам толком не знал, как очутился в таком положении. Не то чтобы он был против – или вообще это замечал. Он впал почти в полное молчание – чего с ним обычно никогда не бывало – из-за того, где именно находился: в Аликанте, сердце страны Сумеречных охотников, глядя на легендарные демонические башни.

Он влюбился в Идрис с первого взгляда, и совершенно этого не ожидал.

Это было все равно, что войти в сказку, и не в одну из тех, к каким он привык на Сумеречном базаре – где феи всегда были чудовищами. В сказку, которую он видел по телевизору и в книгах, когда был маленький – в мир величественных замков и дремучих лесов.

Ливви подмигнула Киту.

– У тебя такой вид…

– Какой?

– Идрис произвел на тебя впечатление. Признай это, мистер «Меня Ничто Не Впечатляет».

Ничего такого делать Кит не собирался.

– Мне часы нравятся, – сказал он, показывая на них пальцем.

– Об этих часах есть легенда. – Ливви, глядя на него, шевельнула бровью. – На секунду, пока они отбивают час, врата Рая открываются. – Ливви вздохнула, задумалась. – Что до меня, то Рай – это когда наш Институт снова станет нашим. И все мы отправимся домой.

Это удивило Кита; он думал об этой поездке в Идрис как о финале их безумного приключения. Они вернутся в Лос-Анджелес, и он начнет тренироваться. Но Ливви была права: еще ничего не было известно наверняка. Он покосился на Зару и на ее ближний круг, ощетинившихся уродливыми плакатами.

– Еще остается Черная книга, – заметил Тай. Он был аккуратно причесан и выглядел необычно официально; Кит привык, что Тай ходит по-простому, в джинсах и толстовках с капюшоном, и при красивом Тае, выглядевшем старше своих лет, он чувствовал себя немного скованно. – Королеве она все еще нужна.

– Аннабель отдаст ее Джулсу. Думаю, он способен выпросить что угодно у кого угодно, – сказала Ливви. – Или выманить. Но да, я бы очень хотела, чтобы им не пришлось потом в самом деле встречаться с Королевой. Мне даже говорить о ней стремно.

– Кажется, про это есть поговорка, – сказал Кит. – Что-то про неубитого медведя и его шкуру.

Тай вдруг застыл, словно гончая, увидевшая лису.

– Ливви.

Сестра проследила за его взглядом, и Кит тоже. К ним через толпу пробиралась улыбающаяся Диана, на темной скуле блестела татуировка с карпом кои.

С ней рядом шли две молодые женщины лет чуть за двадцать. Одна очень напоминала Джию Пенхоллоу; у нее были такие же темные волосы и решительный подбородок. Другая была удивительно похожа на Марка Блэкторна – вьющиеся золотистые волосы и заостренные уши. Обе были одеты не по сезону тепло, словно явились откуда-то, где было холодно.

Кит понял, кто это, за мгновение до того, как Ливви просияла как солнце.

– Хелен! – завопила она и бросилась сестре на шею.

По Гарду разносился бой часов из Зала Совета, призывая нефилимов на заседание.

Роберт Лайтвуд настоял, что лично проводит Джулиана из своего кабинета в комнату, где ожидали Магнус, Кьеран и Аннабель. К несчастью для Эммы, это означало, что по пути в Зал Совета ей никак не отделаться от Мануэля в роли проводника.

Эмма мечтала хотя бы мгновение провести наедине с Джулианом, но этому было не суждено сбыться. Прежде, чем разойтись, они сухо переглянулись.

– Ждешь не дождешься заседания? – спросил Мануэль. Он держал руки в карманах, светлые волосы были искусно растрепаны. Эмма удивилась, что он не насвистывает.

– Никто его не ждет, – сказала Эмма. – Заседания – это неизбежное зло.

– О, ну я бы не сказал, что так уж и никто, – заметил Мануэль. – Зара обожает заседания.

– Кажется, она вообще любит пытки, – пробормотала Эмма.

Мануэль развернулся и пошел по коридору спиной вперед. Они были в одном из наиболее широких проходов, построенных после того, как Гард сгорел во время Темной войны.

– Не думала податься в Центурионы? – спросил он.

Эмма покачала головой.

– Им нельзя иметь парабатая.

– Я всегда думал, как обидно – вы с Джулианом Блэкторном, – сказал Мануэль. – Да ты только посмотри на себя. Ты хорошенькая, ты знаешь свое дело, ты Карстерс. А Джулиан… он все время возится с малышами. В свои семнадцать уже старик.

Интересно, подумала Эмма, что будет, если выкинуть Мануэля в окно. Наверное, заседание отложат.