Лорды Белого замка

– Однако этого, скорее всего, окажется недостаточно. – Он обнял жену за талию. – Эти люди устраивают набеги на мои деревни и, как призраки, растворяются в Уэльсе. Я не могу их преследовать, и они это знают. И не могу заключить мир с Лливелином, поскольку тот помешан на войне с приграничными баронами, а они мои союзники.

Сколько раз Мод уже слышала все эти аргументы. Где же выход? Ей казалось, что их затягивает топкая трясина, из которой просто невозможно выбраться.

– Может быть, тебе стоит просто пустить сюда Лливелина? – предложила она. – Пусть захватит Уиттингтон. Тогда Генрих волей-неволей будет вынужден действовать.

– А как же моя честь? – фыркнул Фульк.

– Твоя честь не будет затронута. Ты же предупреждал Генриха, что не сможешь сдерживать валлийцев, если они будут наступать большими силами. – Мод сморщила нос. – Хотя гордость твоя, конечно, пострадает.

– Если я отдам Лливелину Уиттингтон, то подставлю под удар близлежащие селения. Все это будет разрастаться, как снежный ком. – Он взъерошил волосы и вздохнул. – Пойду одеваться и выставлять дозоры.

Мод поцеловала мужа. Внизу Кларисса и Мабиль наблюдали за стрельбой по мишеням. Молодой Фулькин вернулся к Ранульфу Честеру, а Иво служил оруженосцем в доме Солсбери. Хорошо хоть их сыновья в безопасности, по крайней мере на время.

До чего же все это ей надоело. Сейчас Фульк вновь наденет кольчугу и отправится патрулировать границы в поисках валлийских мародеров. А ей опять предстоят долгие часы тревожного ожидания.

– Надо ехать, ничего не попишешь, – вздохнула Мод, сплетая руки вокруг шеи мужа и покусывая его за мочку уха. Огонь между ними был уже не таким буйным и всепоглощающим, как в былые времена, но по-прежнему все еще жарко горел. – Но давай ты отправишься чуть попозже, а?

Он улыбнулся и повернулся к жене:

– Даже не знаю, сумеешь ли ты меня уговорить!

Они уже давно не занимались любовью днем – когда понимание того, что их могут застать, и нарастающий по спирали восторг внезапно нахлынувшей страсти добавляют удовольствию остроты. И сейчас, оставшись наедине, супруги самозабвенно целовались и ласкали друг друга, пока шли в соседнюю комнату к кровати, срывая по дороге одежду. Ее накидка, его пояс… Башмаки, чулки, гамбезон, платье…

Когда они упали на покрывало, на Фульке осталась только рубашка, а на Мод – одна лишь сорочка. Он целовал и покусывал ее соски сквозь тонкую льняную ткань. Наконец они затвердели и упруго встали, а в горле у Мод замер сдавленный крик. Она залезла ему под рубашку, пробежала пальцами по ребрам, трогая выступающие бесформенные бугорки давно сросшихся переломов. Дальше, дальше. Плоский живот и легкий пух волос в промежности. И затвердевший в возбуждении член, натянувший ткань. Теперь настал черед Фулька сладострастно ахнуть, когда рука жены пробралась внутрь и нежно погладила его. Он высоко задрал ее сорочку, и Мод обдало холодным воздухом. По коже ее пошли мурашки: не только от холода, но и от его прикосновения – легкого, как перышко, манящего, нарочито медленного. Входя в ритм, Мод извивалась и прижималась к мужу. Она раздвинула бедра, двигаясь навстречу Фульку с разнузданной требовательностью. Он на мгновение отпрянул, дрожа мелкой дрожью.

– Прекрати, – прохрипел Фульк, тяжело дыша. – Ты думаешь, я каменный?

– На ощупь – еще как, – промурлыкала Мод и потерлась бедрами о его бок. Потом развернулась и рухнула на кровать.

Он выдохнул сквозь зубы напоенное вожделением проклятие и обрушился в нее. Мод ахнула от этого натиска и задушила крик, уткнувшись Фульку в плечо, когда ожидание наслаждения добралось до самого краешка. Она крепко стискивала Фулька, вонзая в него ногти, и дыхание с жалобными стонами вырывалось у нее из горла, а когда почувствовала, что муж весь подбирается, чтобы отступить, прижала его плотнее.

– Нет! – задыхаясь, проговорила Мод. Ее руки скользнули ему на ягодицы, ноги сомкнулись вокруг его тела, принуждая продолжать до восхитительного пика, откуда уже невозможно вернуться, и вдруг все чувства ее разлетелись вдребезги, достигнув наивысшей точки. Она услышала стон Фулька и почувствовала, как напряжение мужа опало внутрь ее тела, заставив его вибрировать.

Последовало долгое молчание. Мод чувствовала, как губы мужа слепо тычутся ей в шею.

– Глупо вести себя так, ведь у нас уже дети взрослые, – пробормотал он.

– Может быть, но я не слишком огорчусь, если мне доведется понянчить еще одного малыша.

Мод погладила Фулька по волосам. Эти слова она произнесла, потому что боялась за мужа и хотела, чтобы частичка его осталась в ней.

– Я готов выполнить любое твое желание, стоит только приказать, – тихо сказал он, поигрывая прядкой ее волос.

– Это вряд ли, – вздохнула она. – А если бы я попросила тебя никуда не ездить и остаться со мной в постели до конца дня? – (Фульк в ответ нежно улыбнулся. А потом от странился и сел.) – То есть какие-то там валлийцы тебе дороже, чем я?

– Не говори ерунды, – сказал он, дергая жену за косу.