Лорды гор. Любовь и корона

Сейчас от грозной волшебницы не осталось даже тени. Перед владыкой Севера трепетал нежный и хрупкий северный цветок эмелис, расцветающий раз в году на несколько часов. Но Алэр прекрасно знал, насколько притворна эта хрупкость. И не мог не восхититься безукоризненной игрой дочери. Его школа, увы.

– Вся сотня виновна, Эмерит. Виновна в том, что решила надавить на меня. Последний раз спрашиваю: кто?

Она вскинула голову, глядя отцу в белые от ярости глаза:

– Все Заполярье. Все старейшины, все древние рода до единого, от мала до велика. Все они против твоей идеи обзавестись наследником с огненным благословением. И тебе известно их мнение, совет старейшин писал тебе. Этот ребенок убьет нашу магию и нашу страну. Лед и огонь не могут соединиться. Это противоестественно.

– Не верю в такое единодушие. Всегда есть лидер. И всегда есть тот, кто придумал план покушения. Так кто его придумал?

– Мне незнаком автор. Решение принимал совет старейшин полным составом, единодушно.

Незнаком, – хмыкнул Алэр про себя. Не неизвестен, а незнаком. То есть, имя Эмерит прекрасно знает. Но имя он потом из нее вытянет. А пока…

Пока ее заявление о полном единодушии Заполярья попахивает его поражением в необъявленной войне. Сражаться с собственным народом? С сильнейшими магами Севера? Весьма хлопотный способ самоубийства.

На то у них и расчет, что император пощадит и себя, и страну и не решится на самоубийственное противостояние.

– И ты выполнила их волю, – презрительно скривился он. – Ты понимаешь, какой удар нанесла по нашему трону? Так недалеко и до того дня, когда империя распадется на удельные территории, где каждый сам за себя. Что тогда будет с магией, о которой пекутся старейшины? Она погаснет, как гаснет костер, если разбросать угли. Помни, магия – это языки пламени в мире Эальр. В Очаге, Эмерит.

– Я была вынуждена, отец. У них был Эйтан.

– Не у них, а с ними. Не пытайся мне лгать. Ты только что говорила о полном единодушии ласхов Заполярья, – напомнил император. – Кто подтолкнул, ясно было сразу. Как и чем они тебя вынудили, мы потом выясним. А сейчас я жду ответ на второй вопрос: кто твой сообщник в крепости? Кто снял защитные заклинания с покоев Виолетты? Ниэнир?

Глаза снежной принцессы на миг вспыхнули, и Алэр прекрасно понял почему: слишком велико искушение подставить брата. Между средним наследником и старшей дочерью давно полярная кинса пробежала.

– Нет. Я воспользовалась лазейкой, созданной Даэром. А как он сумел…

– Эмерит. Ты хочешь сказать, что весь план покушения зависел от какой-то случайности?

– Нет, но упускать такой случай и задействовать первоначальный вариант я не стала.

С первоначальным вариантом, то есть, с соглядатаями старейшин в его крепостях, Алэр решил тоже разобраться позже. Детали уже не так существенны. Его интересовало главное:

– И мой третий вопрос: кто вспомнил о древней клятве? Совет?

– Ты не поверишь, – вздохнула принцесса, целиком и полностью признавшая поражение.

– Я жду.

– Совет считал, что после покушения я должна просто бежать под его защиту. Но…

– Неужели дошло, что в этом случае ты станешь их заложницей?

– Не буду врать, отец. В тот момент я этого не понимала. Я уже собралась бежать в свой заполярный замок и стояла одной ногой в портале, когда случилось невероятное: мне перекрыли путь. Мне! – глаза принцессы сверкнули гневом.

– Кто смог? – изумился император.

– Я не смогла разобраться. Но через четверть часа, пока я билась, как рыба об лед, в мои покои постучал один из телохранителей вашей невесты.

– Это был светловолосый горец по имени Яррен фьер Ирдари, не так ли?

Эмерет удивленно воззрилась на владыку.

– Да. Но откуда вы знаете?

Алэр не ответил. Пусть строит догадки о его способах шпионажа, ей полезно.

– И как он сумел заблокировать нашу портальную магию?

– Прости, но он мне не признался. А я была так растеряна и напугана, что поначалу не соотнесла его визит и блокировку портала. Но это он сказал о том, что я стану лишь заложницей у старейшин в их войне с тобой. И это он вспомнил о древней клятве и научил ритуальным словам.

– То есть, он понял, что ты покушалась на особу, жизнь которой обязан охранять, и не остановил тебя?

– Остановил, отец, – принцесса в раздражении стиснула спинку кресла так, что ее острые ноготки порвали атласную обивку. Впрочем, она не заметила оплошности. – Он не просто так отпустил меня и научил, как отвести твою слепую ярость. Он вынудил меня дать магическую клятву, что я больше никогда не буду злоумышлять и действовать против леди Виолетты.

Император с минуту в немом изумлении взирал на преступную дочь, и вдруг расхохотался, напугав принцессу гораздо сильнее, чем если бы в гневе рвал и метал.