Лоренцо Великолепный

После нескольких дней борьбы с самим собой Джулиано нашел повод посетить дом на Борджо Пинти, вернее, оправдание для визита туда:

– Нужно проверить, все ли там в порядке. Вдруг девушке что-то понадобилось, а принести некому? Я должен о ней позаботиться.

Ноги несли его в дом Сангалло очень быстро, быстрее, чем позволяли правила приличия, приходилось даже сдерживать себя. Хорошо, что от виа Ларга до Борджо Пинти можно пройти не главными улицами и минуя площади, не то обязательно встретился бы кто-то знакомый, начались расспросы, мол, куда это ты бежишь…

Слуга, открывший дверь, смутился. Ему явно запретили кого-то впускать в дом, но как запретить Медичи? Пока он сомневался, Джулиано успел проскользнуть внутрь:

– Мне нужно кое-что забрать, Боттичелли попросил…

– Все в той комнате, милорд.

– А?.. – Джулиано замер, услышав нежный смех, доносившийся откуда-то сбоку.

– Оретта с Марией готовят обед, милорд.

– Вот! Не нужно ли им чего-то с рынка? – Джулиано даже обрадовался нашедшемуся поводу для разговора.

Оретта действительно была в кухне и что-то показывала Марии:

– Нет, Луиджи делает это так. Сначала рубим, потом толчем, а потом уже добавляем шафран… ой! – Девушка увидела в двери Джулиано.

– Приветствую вас, миледи. Заглянул узнать, не нужно ли вам чего-то с рынка? Могу купить и принести.

Мария сначала хмыкнула, потом фыркнула, а потом, не в силах сдержаться, расхохоталась от души.

– Милорд, скоро полдень, а на рынок ходят на рассвете.

На мгновение Джулиано смешался, осознав нелепость своего предложения, но тут же нашелся:

– Так я… завтра на рассвете и схожу. Что вам нужно – телятина… апельсины… шафран? Да! Молочного поросенка, пироги… павлина…

Говорил Марии, но не отрывал взгляда от Оретты. Смущенная девушка тоже не могла отвести глаз. Наконец служанке надоело, и она остановила поток нелепых предложений:

– Милорд, если вы присядете в сторонке и потерпите немного, мы угостим вас вкусным обедом.

Он присел, наблюдая, как ловко управляется с тестом, потом с начинкой и, наконец, с самими пирогами Оретта. Девушка раскраснелась то ли от августовской жары, то ли от смущения. Румянец необыкновенно шел ее тонкому бледному лицу, а блестящие глаза делали еще красивей.

Потом они весело обедали все вместе – Джулиано, Оретта, Мария и Джованни, болтали обо всем и ни о чем, шутили. Оретта словно освободилась от сковавших ее цепей, была легкой и приятной в общении.

Домой Джулиано вернулся поздно и совершенно очарованный. Он влюбился. Не только во внешнюю похожесть одной девушки на другую, но в простоту Оретты, эта простота иная, чем у Симонетты, но ничуть не хуже.

– Джулиано, завтра приезжает Джанбаттиста Монтесекко. Он придет к нам обедать. Мама с Клариче в Кареджи, а ты будешь?

– Я? – Честно говоря, мысли Джулиано были столь далеки от кондотьера и его визита, что он даже не сразу нашел, что ответить.

Брат махнул рукой:

– Ладно, занимайся своими любовными делами.

Джанбаттиста Монтесекко кондотьер и по духу и по внешности. Рослый, плечистый, словно родившийся сразу с мечом в руках и в латах, он одинаково хорошо справлялся и с командованием своими отрядами наемников, и с тайными убийствами, вернее, умел организовать стычки так, чтобы в их ходе нужный человек непременно оказывался убитым. Это было не столь уж и трудно, ведь оружие носили и пользовались им все, но Монтесекко умел расставить своих людей и найти нужный момент, его ни разу не удалось обвинить в покушении, даже если понимали, чьих это рук дело.

Удивительно, но при этом Монтесекко умудрялся в остальном быть порядочным человеком, он не убивал из-за угла, но умело провоцировал, уважая право и способность человека защищаться.

Очень полезного человека привлек к исполнению своего плана папа Сикст.

Монтесекко был знаком с Франческо Пацци, не любил и даже презирал этого малорослого банкира за неспособность сохранять спокойствие, но не поддаться потоку его беспредельной ненависти к Медичи не смог. Нет, ненавидеть Великолепного у Джанбаттисты ни повода, ни причины, ни даже желания не было, однако слово за словом в мозг и душу кондотьера проникали слова запальчивого Франческино.

– Медичи тиран. Не просто тиран, но монстр. Недаром у него внешность сатира. А душа и вовсе дьявольская. Чудовище держит несчастную Флоренцию в своих руках при помощи золота. Флоренция словно несчастная красавица у дракона взаперти, чтобы ее спасти, нужно этого дракона убить.

Но куда весомей были наставления папы Сикста:

– Медичи должны быть устранены одним ударом. Они сильны и их много, потому удар нужно точно рассчитать.

Монтесекко был с понтификом согласен. Он любил своих собственных родственников, ни за что бы не допустил их гибель или даже пленение, а если бы это произошло, то жестоко отомстил бы обидчикам. Так же должен поступить и любой другой – на любого обидчика должен найтись свой мститель. Чтобы не осталось мстителей, уничтожать неугодных надо под корень.