Читаем Лореци Сако полностью

Лореци Сако

Туманян глубоко понимал ту истину, что в искусстве национальное и общечеловеческое тесно связаны между собой, и что только при изображении жизни, национального характера родного народа можно выразить такие мысли и идеалы, которые будут близки и понятны всем народам. Сам поэт говорил: «Чем ближе будет писатель к своему народу, чем больше углубится он в его фольклор, тем больше его величие, общечеловеческое значение его творчества». Творческие принципы Туманяна наиболее полно представлены в поэмах и балладах. В поэме «Лореци Сако» изображена армянская патриархальная деревня со своими устоями, обычаями и социально-бытовыми противоречиями.

Ованес Туманян

Поэзия18+

Ованес Туманян
Лореци Сако

I

В ущелье Лори, там, где сдвинуты скалы,Где грозны и дики утесов оскалы,Столпившись, уставя свой пристальный взор,Упорно нахмурились выступы гор.Внизу, у подножья, дик и безумен,Стремясь через камни, неистов и шумен,Из пасти низвергнувший пенистый следБушует и вьется мятежный Дэв-Бэт…О берег скалистый он бьется и брызжет,Потерянный берег цветущий свой ищет,И слышен рев сквозь тишь:Ваш-вишь… ваш-вишь…Из темных пещер, из таинственных горТысячегласый доносится хор, —Безумное эхо свой дикий напевНесет к берегам, где беснуется Дэв…И грозный рокот слышен:Ваш-вишь… ваш-вишь…Ночами, когда лунный луч боязливыйВ ущелье к волнам проникает игриво,В глубокой и тайной ночной темнотеМиры оживают в сокрытом бытье…И все воскресает в глубоких горах,И дышат в ущельях угрозы и страх…На крутом холме монастырь стоит,На вершине той — крепость грозная,Лишь совиный крик из теснин летит,Стынет в ужасе ночь беззвездная…Только крест немой средь ущелий горУстремил во тьму свой старинный взор.

II

Домик между скал спрятан глубоко.Этой ночью в нем одинок Сако:Двое было их, но другой — пастух,Знать, попутал бес, — отлучился вдруг…Ведь немало дел, дом-то далеко,И ушел чабан. Одинок Сако.И зачем ушел? Может, за мукой —На собачий корм, овцам — соли взять…О жене объят был пастух тоской,Тещиной яичницы вздумал скушать зять,Бросил баранту и ушел домой,А амкал овец всех угнал с зарей…Дремлют скалы, ночь темна…И Сако без сна, —Снял мокрые лапти с пастушьих ног,Чулки повесил на свой камелек,И, прикурнув, чуть прилег…Размяк Сако, — одинок…

III

Ну что ж, если в хижине он и один, —Способен ли трусить такой исполин?Взгляни-ка на этот огромнейший стан!Разлегся как будто в лесу дуб-титан;А если он встанет и дрему стряхнетИ кованый посох-дубину возьмет,Да кликнет и свистнет озлобленных псов,А сам, как утес, дик и к бою готов, —Тогда лишь увидя его, ты поймешь,Зачем вор и зверь чуют робкую дрожьИ, исполнены жалкого страха,От его убегают пapaxa[1]…Товарищи, точно такие, как он,Хранят еще с юности дружбы закон,И каждую ночь, собираясь гурьбой,Натащут дровишек, и теплой избойВладеет волынка, сплетясь со свирелью, —И песням нет края, конца нет веселью.