Лоргар. Носитель Слова

— Я не знаю, что думать! — с чувством произнес Кор Фаэрон и разом опустошил бокал, чтобы скрыть переполнявшую его досаду. Ученик нуждался в его наставлениях, так будут ему наставления. — Но мы знаем, что тебя ждет великий удел. Я считаю — таково мое предварительное мнение, — что в видении ты узрел самого себя. Ты грезил наяву, и тебе явилось предвестие грядущего. Внутреннее откровение.

— Как Тезену на склонах горы Ашаск?

Жрец попытался вспомнить эту притчу, но он не обладал исключительной памятью Лоргара. Разумно было предположить, что аколит прав: тот мог наизусть процитировать любую книгу.

— В некотором роде, — уклончиво ответил Кор Фаэрон. Он не прекращал размышлять и заговорил, так только нашел нужные слова, будто бы принесенные извне, родившиеся из беспримесной мудрости Сил: — Сегодня ты оплакивал невнимание божеств, и они ниспослали тебе видение. Предполагаю, что оно должно воодушевить тебя, а не просветить. Возможно, тебя побуждают к действию — показывают, кем ты сможешь стать, если приложишь нужные усилия.

— К чему?

Пастырь помолчал. Он долго планировал этот разговор и столь же долго не понимал, как сумеет добиться своего, но сохранял полнейшую уверенность в успехе. Именно ради этого проповедника когда-то направили к мальчику, но до сих пор Кор Фаэрон только намекал на то, чего желает для приемного сына. Неужели время пришло?

— К вопросу с Заветом, Лоргар. Ты — светоносец, тот, кто оттеснит тьму и очистит святотатцев. Носитель Слова должен стать главой Завета, первосвященником Верных Богу.

2 1 5

Сердце жреца заколотилось в ожидании ответа, но боялся он напрасно. Лоргар размышлял всего пару секунд, после чего кивнул, излучая мощь и решимость:

— Да будет так. Мы отправимся в Варадеш.

— Сейчас? — с нескрываемым восторгом спросил Кор Фаэрон.

Он был готов к противостоянию со своим прежним орденом — давно предвкушал это столкновение, мечтал о нем каждый день с начала изгнания. Пастырь сознавал, что получит только один шанс сместить обидчиков, и восстановить справедливость предстояло новому Носителю Слова. Но жрец больше не претендовал на власть над Лоргаром; он не мог просто скомандовать ученику идти к Священным минаретам Города Серых Цветов.

Аколит приковал жреца к месту взглядом фиолетовых глаз:

— Не сейчас, но скоро. Многие отвечают на наш зов и еще больше ответят в будущие дни.

— Ты хочешь повести в Варадеш армию? — Кор Фаэрон представил, как городские стены и башни его врагов рушатся под натиском рати Лоргара.

— Я принесу туда новое кредо, Истину Единого.

— Но кто внемлет твоему Слову? Пара дюжин кочевников, встречные караванщики? Подобный сброд не пробьется через укрепления Святого города.

— Я знаю, кто готов выслушать меня. — Лоргар неотрывно, пронзительно смотрел на пастыря. — Невольники. Целое воинство душ, ждущих избавления. В двух днях пути отсюда шахты Тарантиса, начнем с них.

— Освобождать рабов от ярма, возложенного на них Силами? Это кощунство. Не должно… — Жрец запнулся и умолк под непоколебимым взором ученика.

— Я — Носитель Слова, Посланник Истины. Пусть же не пять тысяч кулаков застучат по вратам Варадеша, но пятьсот тысяч голосов сплетутся в молитве, что отопрет засовы.

На подобное заявление Кор Фаэрон ничем не смог возразить, ибо Лоргар изрек его голосом, в коем звучала Воля Сил.

2 2 1

Выше уровня земли находилась лишь малая часть Тарантиса, знаменитого своими тезенитовыми копями. Поселение, в основном вырытое в земле, как и шахты, располагалось под твердым песчаником и гранитными скалами захолустного края, называемого Медной Плитой. Из пустыни виднелись только темно-красные стены городка, но поток тяжелых фургонов, преодолевавших путь в сто сорок километров между рудником и Варадешем, указывал дорогу к Тарантису задолго до того, как на горизонте возникали эти укрепления.

В нескольких милях от ворот со стрельницей тянулась цепочка сторожевых башен. Как только караван пастыря приблизился к ним, из двух придорожных бастионов выслали колонны бронемашин — похожих на тысяченожек транспортов с эффективными паровыми двигателями. Секретом их создания владел Завет, что наряду с прочими драгоценными тайнами обеспечивало ему превосходство над неприятелями.

Боевая техника ползла через дюны на десятках маленьких гусениц, решетчатые корпуса щетинились турелями с копьепушками. Найро наблюдал за машинами с растущим беспокойством — их черные знамена с пылающей книгой, символом Завета, пробуждали в старике неприятные воспоминания о церкви, сделавшей его невольником.

— Аксата, подготовь воинов, — распорядился Кор Фаэрон с кафедры проповедника. — Караван — в боевой порядок.

Члены экипажа флажками и дудками подавали сигналы другим транспортам подтянуться к мобильному храму. Вооруженные солдаты строились вдоль планширей, занимали позиции за копьеметами. На бегу они размахивали локтями, и Найро приходилось увертываться, чтобы его не сбили с ног и не затоптали. Пока экспедиция добиралась до Тарантиса, число новообращенных возросло благодаря двум случайным встречам с кочевниками.