Лоргар. Носитель Слова

— Видишь? Теперь твое сердце бьется быстрее. Тук-тук, тук-тук… Я слышу его так же хорошо, как шаги Дагарона Капазкиеца, — он бродит по палубе над нами.

Невольник прислушался, но разобрал только скрип металла и глухой шум двигателей на холостом ходу, питавших генераторы. Впрочем, он не усомнился в словах мальчика; в голове слуги неудержимым самумом кружились мысли о том, что означает появление Лоргара.

— Отдохни здесь, пока хозяин не вызовет нас для наблюдений, — сказал он малышу и повернулся уходить.

— Найро…

Раб оглянулся.

— Я мог бы учить слова еще быстрее, но мне приходится ждать, пока их произнесет Кор Фаэрон.

— Ты умеешь читать книги? — Невольник понял, что ошибся, решив, будто ребенку больше нечем его удивить. В последующие годы Найро еще очень много раз побывает в такой ситуации.

— Пока нет, но ведь научиться этому несложно, правда?

— Для тебя?.. — Слуга пожал плечами. — Наверное, да. Впрочем, Кор Фаэрон никому не позволяет читать его святые тома. Ты должен проявлять терпение, внимать урокам и наставлениям господина. Учись прилежно: малейший проступок может привести его в гнев.

— Но если я просто…

— Нет! — Полностью развернувшись к мальчику, раб погрозил ему пальцем. — Выкинь эти помыслы из головы, Лоргар. Если ослушаешься хозяина, худо тебе придется.

— А может, ты…

— Тебя, послушника, просто изобьют, если поймают за чтением. Если же господин схватит с книгой меня, невольника… Мне отсекут руки. За этим, скорее всего, последует медленная, мучительная казнь.

— Я думал, ты хочешь помочь, — надулся ребенок.

— Когда я такое сказал?

— Ты не говорил, не выражал это словами. Но сейчас ты здесь, а другие — нет. Спасибо тебе.

Невольник отступил, не принимая похвалу мальчика и не соглашаясь с тем, как тот оценил его. Он не мог допустить, чтобы Лоргар бессмысленно страдал, однако скрывал в душе страстную надежду на то, что ребенок привяжется к нему. Кто знает, чего сможет добиться раб, заручившись такой поддержкой?

— Найро?

Тот застыл на пороге, но не обернулся.

— У тебя когда-нибудь иссякают вопросы, Лоргар?

— Ты говоришь складно, лучше других прислужников. Читать, думаю, тоже умеешь. Ты не родился невольником, верно? Кем ты был до того, как… стал рабом?

Сначала Найро не собирался рассказывать, но в тоне мальчика звучало нечто такое, что не позволяло проигнорировать его или выказать неповиновение.

— Учителем. До того как меня обратили в рабство, я был кем-то вроде наставника. — Он услышал, как Лоргар набирает воздуху в грудь, и предугадал его следующий вопрос: — Если тебе интересно, то меня сделали невольником за то, что я учил не тех людей не тем вещам.

— Чему именно?

Мужчина скрипнул зубами, пытаясь удержаться от ответа, однако теперь на его волю воздействовал не только голос ребенка, но и растущее внутри желание поделиться своим секретом.

— Свободе, Лоргар, которую Завет считает ересью. Я учил, что все мужчины и женщины равны пред взором Сил.

Найро уже открыл слишком многое. Если такие речи дойдут до ушей Кора Фаэрона, тот догадается о прежнем имени раба и отнимет у него жизнь. Чтобы больше ни в чем не признаваться, невольник сбежал из каюты.

1 6 1

История с Лоргаром переполнила чашу терпения Кора Фаэрона. Хорошо зная себя, проповедник заперся в своих покоях на всю дремочь хладомрака, до следующих астромантических наблюдений в начале яви-подъема полночья. Сидя на койке, он всматривался в темную пустыню, ожидая, когда Силы стянут с небес самую плотную в сутках пелену тьмы.

На протяжении хладомрака дневной жар рассеивался, и температура воздуха быстро снижалась. Здесь, на одной из высочайших точек Ванагирской пустоши, снег выпадал чаще дождя, однако сезон подобной щедрости Сил пока не наступил. Ветра полночья еще не задували, но вскоре люди почувствуют их ледяное касание. Почти безоблачное небо означало, что тепло скоро уйдет без остатка и задолго до наступления яви-главной термометр покажет значения, близкие к точке замерзания.

По всему каравану рабы готовились к похолоданию: зажигали топочные камеры, переключали на отдачу солнечные приемники, в которых с утреня накапливалась энергия звезды. Слуги переворачивали тенты, что защищали караван от смертоносных лучей, — теперь навесы, обращенные отражателями вниз, удерживали часть ускользающего тепла.

Хороший диалектический парадокс. Взяв в руку автописца — древнее устройство с прерывисто вспыхивающим экраном, — Кор Фаэрон нажал руну запуска.

— Нам следует вечно искать взора Сил, — произнес он ясно и размеренно, чтобы механический секретарь уловил каждое слово.

Из автописца поползла лента прозрачного пергамента с аккуратно выжженной вязью, складывающейся в реплику проповедника. Для неторопливой диктовки требовалось сдерживать скачущие мысли, что помогало юноше лучше оттачивать свои философские высказывания.