Лоргар. Носитель Слова

Жестом показав, что все понял, аколит спустился в трюмный люк передвижного храма. Пролезать туда Носителю Слова становилось все сложнее — он по-прежнему прибавлял в росте и весе. Лоргар уже вымахал за два метра, но ничто не указывало, что на этом его развитие прекратится. Гигант занимал спальные места четырех рабов, а ел за двадцатерых.

Найро смотрел ему в спину, ощущая пустоту в душе — как и всякий раз, когда его разлучали с Лоргаром.

— Готовьтесь к прибытию, — распорядился Кор Фаэрон, — мы будем у ворот еще до яви-главной.

2 7 2

Варадеш выглядел примерно так же, как и в тот день, когда Найро, словно ненужную обузу, вышвырнули отсюда вместе с проповедником и его культистами. То, что рабы участвовали в ереси Кора Фаэрона не по своей воле, никого не интересовало.

Город окружала куртина двадцатиметровой высоты из песчаника, кремня и гранита, серьезно отремонтированная в некоторых местах. С боков главных врат высились одинаковые обсидиановые башенки. За стеной, пронзая облако пыли и дыма от костров и моторов, тянулись к небу шпили и минареты тысячи храмов, выложенные серой и красной плиткой. Их кирпичную кладку прикрывала замазка тех же оттенков.

Сквозь густую пелену смутно виднелись цветы, десятками тысяч свисавшие с балконов и настенных кафедр, оконных карнизов и каркасов крыш. То были знаменитые лунные лилии, в честь которых Варадеш порой называли Городом Серых Цветов. Кроме того, из их раздавленных лепестков получали краску для одеяний духовенства.

В воздухе с жужжанием проносились курьерские автожиры, петлявшие между стайками чаек-херувимов и церковных воронов, выученных служить посланцами для низших чинов в иерархии Завета.

Вдали, на горе Пророков, возвышался Башенный храм, подобный указующему в эмпиреи персту. Километровую громаду, белую и золотую, черную и серебряную, венчал хрустальный шпиль. Вокруг нее располагались два десятка куполов, украшенных барельефами в виде пылающей книги. Нефы под ними вмещали тысячи прихожан.

Благолепие Варадеша не знало себе равных: город представлял собой безупречное воплощение святости, выстроенное согласно священным указаниям так, чтобы голоса и молитвы его смертных жителей возносились в эмпиреи. Здесь обитал миллион с лишним живых душ, а также втрое больше рабов — они, согласно догмам веры, душ не имели и спасения не заслуживали.

Последний факт накрепко засел в памяти Найро. Его самого обратили в рабство за выступления в защиту невольников, потом отдали во владение проповеднику, впоследствии преданному анафеме за ересь. За этими темными стенами старик дольше пробыл учителем, чем рабом, однако полгода в услужении у Кора Фаэрона — до изгнания в Пустошь — казались ему беспрерывным мучением.

Но, несмотря на все это, Варадеш действительно мог стать ключом к свободе в той или иной форме.

Найро сглотнул комок, скрывая нервозность, хотя, учитывая обстоятельства их миссии, он вполне мог выказать легкое беспокойство, не опасаясь недовольства товарищей. Аксата, готовый к бою, не терял бдительность. Его солдаты, как и командир, внимательно оглядывали другие караваны — массу людей и транспорта, ползущую по прибрежным трактам. Ближе к вратам все сливалось в единое месиво очередей и временных стоянок, над которым ползли грузовые дирижабли. Гудение их солнечных двигателей служило фоном для рычания моторов и болтовни купцов и паломников, теснившихся у стен Города Серых Цветов.

В проеме ворот происходило настоящее столпотворение: все пешеходы, вьючные животные и повозки одновременно пытались пройти через отверстие десятиметровой ширины. Движением никто не руководил; из давки непрерывно доносились крики, ругательства, божба именами Сил и пророков, а также обычные оскорбления.

Кор Фаэрон зря старался сохранить их появление в тайне. Когда мобильный храм и эскортные фургоны находились еще в двух километрах от стены, толпы пилигримов, торговцев и кающихся грешников раздвинулись, и из ворот выступили несколько сотен вооруженных людей. Они рассекли человеческие волны, подобно ножу, нацеленному в пастыря.

Жезлоносцы Завета, как их называли, носили рясы аколитов, но поверх них были облачены в панцирные доспехи и шлемы с забралами. Их жезлы — черные деревянные шесты метровой длины, обмотанные серебристой проволокой и снабженные шоковыми шипами, — годились только для наведения порядка, однако за отрядом ехали бронированные стрелковые платформы. Их пушки, грозно торчащие из низких башенок, подкрепляли авторитет церковников.

Солдаты под началом Аксаты, окружив корабль-часовню, пошли навстречу варадешцам. Свое оружие бойцы не прятали, но и не выхватывали.

2 7 3

Найро и другие слуги ждали распоряжений Кора Фаэрона. Решимость помогала им преодолеть страх. Хотя Лоргар не присутствовал на палубе, все помнили, что он недвусмысленно потребовал сначала воззвать к Истине и Слову. Его палица обрушится только в том случае, если Завет не пожелает договориться миром и преградит им вход в город. Тогда Верные призовут десятки тысяч собратьев, чтобы пройти во врата силой.