Лоринг

— Выходит так… — Вилсон отодвинул страницу с записями, и все зашевелились, сменили позы, размяли одеревеневшие мышцы. Его слова подействовали как заклинание, оживляющее статуи. — Что мы имеем? Никто из «Прорыва» всерьез не видит угрозы от убийцы. А значит, наша задача остается прежней: укрепить охрану их домов путем вызова подозрения в хищении. Лоринг, это твоя работа.

— Все эти годы, инспектор! Все эти годы.

— О каком проекте они говорили? — Илайн искоса глянула на меня, будто подозревала в умалчивании информации. — Над чем так упорно работают?

— Должно быть, новый законопроект… — предположил Пилс, и тут же скептически нахмурился. — Такая таинственность, нежелание иметь дело с банком.

— Они все время говорили о войне, — я повернулся к ним. — Возможно, речь идет о военной реформе.

— Всё может быть, — подтвердил Вилсон. — Мне нужно еще раз обдумать это в тишине. Леди Коллинс, отправляйтесь немедленно домой… и не спорьте, это приказ. Вы мне понадобитесь после полудня со свежим взглядом. Лоринг, вас это тоже касается. Вон отсюда. И… хорошо поработали.

Я не удержался и обернулся перед выходом. Илайн и Пилс обменялись такими взглядами, что стало ясно: едва ли не впервые они имели что-то общее. Неприязнь ко мне. Понимал ли это Вилсон, отпуская похвалу? Еще бы, он старый хитрый жук, и знает, как подстегнуть своих помощников.

Вечером инспектор навестил меня.

— Вы что-то хотели сказать наедине? — спросил он, протягивая мне чашку чая с молоком.

— В самом деле.

Попивая чай, я рассказал, что членам «Прорыва» стали известны вещи, которые, по сути, не должны были покинуть Двор Венаторов. Эта новость, как и ожидалось, не понравилась Вилсону. Поразмыслив над ней хорошенько, он подошел к стулу, на котором я сидел, посмотрел на меня сверху вниз и с нажимом произнес:

— Я благодарен вам, Лоринг. И обращаюсь с личной просьбой: никому более не говорите того, о чем только что сказали мне.

— Это будет непросто сделать, инспектор, — я призвал на помощь все силы, чтобы не усмехнуться.

— Вы уж постарайтесь, — его брови сошлись в сплошную линию. — Возможно, среди венаторов завелся дурак. Или предатель. Один другого не лучше. Не хочу думать, что это кто-то из моей команды, и все же призываю вас молчать.

Я медленно сделал небольшой глоток из чашки, глядя ему в глаза, и плавно поставил блюдце на стол.

— Чего вы хотите, Лоринг? — его челюсть выдвинулась, взгляд стал ледяным, он нагнулся вперед, обдавая меня табачным дыханием.

— Оставить вас в должниках.

— Хм, — он выпрямился, глядя на меня с высокомерием, совсем как в первый день. — Вы совершаете большую ошибку, Лоринг. В порядочном обществе так дела не ведутся. Я всегда шел вам навстречу, и этими действиями вы только лишаете себя союзника. Но я согласен, если таковы ваши условия.

Развернувшись, он стремительно направился к двери.

— Вы заблуждаетесь, инспектор, — сказал я ему вдогонку. Вилсон чуть повернул голову, должно быть, ожидая моих извинений. — Порядочных людей не существует в природе.

Тяжело вздохнув, он удалился.

* * *

Я не знал, чего от меня ждет Вудроу. Поначалу я решил, что с ним не стоит связываться. Ловцы — это люди особой породы. У них нет ни воровской чести, ни джентльменской, и закон им не писан. Ради наживы они и мать родную превратят в подсадную утку. Но после того как я провел в одиночестве дождливую пятницу, и ни Вилсон, ни кто другой не сообщил мне интересных новостей, я подумал, что дело Ртутной Крысы может затянуться. Кто знает, когда изловят этого паршивца? А тысяча авардов точно не будет лишней. Чем я рискую? Жизнью? Так, по сути, она висит на волоске, и в дурном настроении инспектор может вдруг отдать приказ о моем переводе в темницу. Что я тогда буду вспоминать? Как отказался от шанса выбраться из-под опеки Венаторов?

Дождавшись вечера, я застелил постель, соорудил из подушки и одежды валик под одеялом и придал им очертания спящего человека. Надев удобные серые штаны из парусины, защитный жилет и сверху свитер, я прихватил шарф, перчатки и покинул камеру. Мне еще не приходилось выходить из здания инспекции без сопровождения или разрешения, от этого я чувствовал легкое и приятное волнение, будто наконец сделал что-то правильное.

— Эй, ты какой-то бледный!

Я прижался к стене. В кабинете, возле которого я остановился, было несколько людей.

— Пилс всю неделю чихал, я от него и подцепил эту дрянь. Теперь знобит, и дышу через раз.

— Валил бы ты домой. Из-за тебя у меня уже глаза слезятся, и в носу свербит.

— Вилсон поручил закончить с отчетами. Что-то он накопал такое, что весь отдел по струнке ходит.

— А тебя он в команду еще не зовет?

— Какое там! Работаю как проклятый, а он все еще путает мою фамилию…