Лорнет герцогини де Рошфор

Вот честно, мне совершенно не хотелось с Лешкой ругаться, мне вообще не хотелось его видеть. Теперь, когда я стала другим человеком, все случившееся той ночью отошло на задний план. То есть не все, а отвратительное поведение Лешки и его приятеля Толика. Про того гада мне и думать не хотелось.

А пришлось.

Лешка не заметил моего холодного тона, он вообще меня не слушал. Он был всклокоченный, глаза вылуплены, рубашка застегнута не на те пуговицы.

– Слушай, Алиска, я такое, такое узнал!

Я взглянула на него пристально и поняла, что он не придумывает, что он и правда в шоке.

– Что случилось?

– Я был в полиции! – бухнул он. – И там узнал такое!.. Такое… ты просто не поверишь!

Краем глаза я заметила Алевтину Ивановну, которая свешивалась из окна буквально по пояс. Как всегда, если что у соседей происходит, наша Алевтина должна быть в курсе.

– Пойдем в квартиру! – вздохнула я. – Незачем орать на весь двор, развлекать соседей.

Очень не хотелось мне его приглашать, но я боялась, что Алевтина вывалится из окна. Жалко все-таки соседку, она ко мне вроде по-хорошему…

Нинки все еще не было, что несомненно хорошо, Викентий мелькнул в коридоре и снова скрылся у себя, так что я провела Лешку на кухню. Он сел и попросил воды. И пока он жадно ее пил, я успела заварить кофе и нарезать батон. Взяла еще у Нинки пачку масла и банку варенья, она как раз привезла недавно от матери клубники и сварила для Ваньки.

– Ты понимаешь, – начал Лешка, отмахиваясь от кофе, – был я сейчас в полиции. Меня следователь вызвал как свидетеля, потому что Дашку убили. А нас с тобой соседи видели, машину мою засекли, и Толик тоже подтвердил, что мы у него в пятницу ночевали.

– Слушай, при чем тут мы, ее же вроде во вторник убили или в среду?

– А в пятницу соседи шум слышали и драку…

– Угу… – сказала я деревянным голосом, – шум и драку. И еще крики и стоны…

И снова Лешка не обратил никакого внимания на мой тон.

– Ты слушай, значит, прихожу я сегодня к одиннадцати, как велено, сунулся в кабинет, а мне оттуда – подождите, заняты мы. Я говорю – сколько ждать, я, между прочим, с работы отпросился, а они мне – сидите, вас вызовут!

Ну, сижу, ерзаю на стуле неудобном, а жарко, душно, у них дверь открыта, и все слышно, как они разговаривают. И один из них все по телефону звонит, а там трубку не берут, так он ругается последними словами. Наконец дозвонился, Афанасьич, кричит, что трубку не берешь, готова у тебя экспертиза? Да некогда ждать, когда официальный отчет будет, говори как есть.

Лешка все-таки схватил кофе, залпом вылакал полчашки, отдышался и продолжал, округлив глаза:

– Значит, тот мужик послушал, потом трубку положил и второму говорит, что эксперт однозначно сказал: убийство Свистуновой произошло ночью, от двенадцати до трех, но самое главное: не в том месте, где ее нашли.

То есть ее где-то убили, а потом туда, в овраг этот, притащили. А они, мол, еще думали, чего эта самая Свистунова ночью возле того оврага делала…

Это же прямо рехнуться можно, чтобы туда женщине молодой ночью одной пойти! Да хоть не одной – там лес вырублен, помойка рядом, в общем, не место для прогулок…

Он покосился на меня:

– Что так смотришь, я же тебе писал, что Дашку убили…

– Так это она Свистунова?

– А как же!

– А в новостях говорили, что возле стоянки ее нашли!

– Все переврали, в овраге ее тело было. Значит, сидят они, слушают, и я в коридоре уши грею. Наконец кто-то мысль умную высказал, надо, говорит, сожителя ее брать в оборот, а другой отвечает, что у того алиби на всю ночь, на работе он был, в охране дежурит сутки через трое, в торговом центре, и напарник его подтверждает. Опять-таки, жертву ведь собаки до смерти закусали, с этим как быть?

Снова звонят эксперту, Афанасьич, говорят, будь человеком, скажи все, что знаешь, любые предположения. Ну, тот, видно, смилостивился и сказал. А потом этот, что звонил, остальным передал.

Смерть, сказал, наступила вовсе не от собачьих укусов, а от удара по голове. Не то ее кто-то качественно по головушке приложил, не то она сама упала и ударилась обо что-то. Только вряд ли молодая девица сама падать стала, она же не старушка столетняя, то есть кто-то ее толкнул. А укусы уже потом появились, когда она мертвая была, это-то эксперт всегда точно установить может.

– Ты точно слышал? – спросила я упавшим голосом.

Ну, все правильно, если несчастную Дашку загрызли каменные собаки, то, наверно, так и будет тело выглядеть.

– Ага, а там один и спрашивает так ехидно: это что же, выходит, ее гиены покусали? Потому как только гиены мертвое мясо жрут, собаки так делать не будут. А ему и отвечают со слов эксперта, что никакие это не гиены, а мертвый зверь.

– Что-о? – Я схватила свою чашку и поперхнулась кофе. Лешка невозмутимо двинул меня между лопатками и продолжал:

– Ага, ни слюны там собачьей, ни шерсти, то есть шерсть есть, но не та! Получается, что была там лиса, причем тоже мертвая!

– Слушай, это у них какой-то китайский роман получается про лис-оборотней, – фыркнула я. – Значит, пришла мертвая лиса и покусала мертвую девушку.