Лось

Но даже одобрение с самого верха не сдвинуло Горбунова с места, как раз на начало декабря я планировал новую командировку в Оренбург, чтобы всласть поругаться с Геннадием Матвеевичем и его замом — при телефонных разговорах ощущения не те! Не знаю, с чего Воронин тянул на Руслану Евгеньевну — по мне так относительно вменяемая тетка! — лично моим персональным кошмаром стало общение с Южно-Уральским КБ. Питомцы Ветошкина хотя бы быстро все делали — те уже трижды по моим замечаниям пересчитывали прочность, и в итоге классическая броня похудела до двадцати трех килограммов, а с моим игнором ножных и ручных пластин — до всех тринадцати! При полном сохранении начальных заявленных параметров!

С пулеметами — при всем разнообразии отечественных моделей мы остановились на изделии немецкого конструктора Иоганна Стагнера — и патронами к ним перегруз девятки составлял уже не двадцать шесть, а двадцать один килограмм, еще ведь обещанный Максом поворотный движок занял семь с половиной. Проф первоначальный Кудымовский вариант доработал, а потом прошелся напильником, убирая лишнее. Возможности тоже поурезались — ни о каком маневрировании в воздухе речи не осталось, но резко сменить направление прыжка экз теперь был способен. После гибели Перепелицына, которого твари поймали на приземлении — бесценно.

Когда я говорю "перегруз", это означает, что дополнительный вес даже при наличии магических сил полностью ляжет на наш хребет, а девятка почти целиком потеряет свои свойства, то есть станет ощущаться не продолжением тела, а неуклюжим механизмом. Ничего, после сброса пулеметов все ее достоинства вернутся — весь ноябрь мы тренировались без резерва, в натуре даже легче должно стать.

Разговор с Людмилой отодвинул все планы по модернизации, за что я был майору благодарен. Было бы неприятно в третий раз встречать тварей неподготовленным. За два гарантированно свободных дня я полностью проинспектировал все, что мог, вплоть до сухпайков. Естественно, что моя деятельность не осталась незамеченной.

Ночью было впору вспомнить Воронина с его "сосала и сосала". Зайки, не любительницы оральных ласк, превзошли сами себя.

— Колитесь! — скомандовал я, уже опасаясь за способность насытить двух перешедших на белковый рацион девушек.

— Мы должны быть в первой четверке! — отозвалась Тушка, поглаживая голову занятой моим хозяйством Инны. Снизу откликнулось согласное "угум".

— В какой первой четверке?

— Не юли! — Инна усилила напор, — Это место наше!

— Та-а-ак! — протянул я, откидываясь на подушку. Делать вид, что не понимаю о чем речь, становилось все сложнее, — С чего вы взяли?

— Полгода уже истекли, ты сам в июне называл этот срок.

До предупреждения Людмилы я почему-то отсчитывал полгода с момента появления новых пилотов, оттого и ошибочно переносил дату нашего нового выхода на новый год, но, если подумать, Краснова обещала полгода в начале июня. По такому расчету время действительно истекло, и знавшие от меня о сроках Зайки сделали правильные выводы.

— Я не хочу вас выпускать.

— Почему? — Инна оторвалась от своего занятия, как-то очень опасно перебирая в руке мошонку.

— Вы уже были свидетелями разгрома. Вы видели, как убивают ребят. Я боюсь, что вам не хватит уверенности.

— Чушь! — фыркнула Инна, возвращаясь к своему ответственному делу.

А Тушка-Наташка принялась объяснять:

— Красавчик Павел только на словах выглядел таким заботливым, на деле у него все всегда сводилось к одному — "Я"!!! "Я смогу!", "Я вломлю!", "Я всех переиграю!" Мы еще тогда вместе с Зоей никак не могли понять: почему при всем при этом хвастуном и треплом считаешься ты? Но Отрепин был старше по званию, и возражать ему в открытую мы боялись. В казарме, да и потом, многое от Павла зависело.

— Не знал, — огорчился я, чувствуя, как спадает возбуждение.

Наверное, между девчонками существовала незримая связь, потому что Тушка моментально прекратила серьезный разговор, отодвинув Инну. Добившись возврата стояка, она оседлала меня и в несколько движений заставила застонать от нового сброса спермы.

— Пашка был дурак, но в кое в чем был прав — первые захапают себе все лавры! — горячо зашептала подруга, навалившись на меня, — Потом придут новые бойцы, может быть даже более удачливые, но быть первым!.. Первыми могут стать только четверо!

— Мы готовы! — произнесла сбоку Инна, проводя рукой вдоль спины Натальи, — Лучше нас только ты. Отдай нам этот поединок!

Они были моими Зайками. Моими рыбками, кошечками и многими другими ласковыми прозвищами. Но еще они были бойцами, самыми сильными во всей программе после меня. Пусть полноценной их подготовка стала только после моего появления — до середины марта они сообща пинали балду, но обе девушки просто по времени учебы выигрывали у остальных. Думая о составе первой четверки, я опасался, что психологический фактор свидетелей поражения сможет их отпугнуть, но не учел их амбиций. "Зайки еще себя покажут!" — как наяву вспомнились слова полковника Красновой. Это в новом наборе мне специально подобрали безынициативных, но Инна с Натальей остались с первого!