Лось 3

В одном Ван-Димыч ошибся — до жен и детей у Анатолия Зайцева руки (или что-то другое!) так и не дошли, умер одиноким и бездетным. Но стоит ли шефу это знать? Лишний раз расстраиваться… Взрыв не только уничтожил любые упоминания о фралиуме — он еще скрыл моё самоуправство. Вопросов, по крайней мере, мне до сих пор никто не задавал, кроме самых простых: что делал, что заметил, во сколько ушел.

А Олег Агеев, получается, был талантливее своего приятеля, поскольку, хоть и присвоил часть его идей, но до всего остального додумался и докопался намного раньше.

— Наверное, — сказал ждущему ответа шефу, — Я про фралиум буквально недавно узнал, раньше не до него было… Иван Дмитриевич, вам помочь коляску наверх затащить?

— Нет, спасибо, мне еще час гулять, пока Катя старшего укладывает. Приходи утром пораньше, я тебе такую вещь у десятки покажу! Пальчики оближешь!

— Обязательно!

— Руслана Евгеньевна!!!

— Михаил!!!

Дежавю! Окинул злым взглядом обломки не выдержавшего и развалившегося от постоянных ударов телефона. Всё понимаю — бюджет не резиновый! Денег в казне нет! Но… да с хуя ли нет то?!! Основная строка бюджета — это защита от тварей! Выше только оборона! Финансирование кланов почти прекратилось! «Какого?!!» — старательно сдержал все рвущиеся наружу слова при виде открывшей двери Тони.

— Что?! — рявкнул на помощницу.

— Михаил Анатольевич, а можно дела забрать? Я их на время просила…

— Какие дела?! — рыкнул, все еще не остыв.

— Дела пострадавших в Оренбурге.

— Забирай! — указал на стопку папок. Всё, что хотел я в них уже нашел. Ненамеренно, но Тоня оказала мне большую услугу, собрав не просто список, а целые досье, что особенно важно — с фотографиями. Пусть плохими и нечеткими, но взгляд художника, привитый Масюне, вычленил в подборке два интересных сходства. С кем бы только поделиться своими выводами?.. Восемнадцать чеков с четырьмя нолями на конце приложились сверху, но только две фамилии из них я запомнил, а приложенные дела изучил до последней запятой.

— Тоня, скажи Ван-Димычу, пусть два по десять в мой самолет погрузят. И напомни Жопперу, что завтра со мной летит, а Квадрату, чтобы пришел за инструкциями.

— Два по десять?..

— Ван-Димыч знает. Вылет завтра в десять, как только Сомов прибудет. Как там наш князюшко? Перестал хиредать?

— Вроде бы да. Завтра прилет ожидается. Утром в Москву?

— Куда же еще? Забелина уже заждалась.

— Кого-то предупредить в столице, что вы прибываете?

— Кому надо — те уже в курсе давно. Разве что Дарью Александровну набери, подтверди мой завтрашний приезд. Не хочу больше «жопу» созерцать.

— «Жопу»?! — снова удивилась Антонина.

— Тоня, действуй! И Софью ко мне позови.

— Зачем?

— Тоня! Я тебе задание дал? Марш исполнять!!!

Помощница скрылась за дверью с ворохом папок.

— Князь Сомов умер, — раздался Сонин голос спозаранку в трубке.

Для меня, легшего сильно под утро, проведя почти всю ночь в разборах докладов Беренгольца, новость не сразу осозналась.

— Как — умер?

— Просто умер. От старости. От болезней. Вылет отменять?

— Пока отмени. Но пусть самолет стоит наготове, ладно? Днем станет понятно.

Направляясь спозаранку на работу, поразился количеству растерянно идущих куда-то людей. Скорбную весть уже объявили в утренних новостях, и для них умер не просто князь, не просто муж императрицы и, прямо скажем, — не самый лучший человек, — для них уходила в небытие целая эпоха.

В КБ мне кланялись. Я всё еще был «и.о.», но все понимали, кто станет следующим командующим. До переезда под Москву оставались считанные недели — там уже вовсю отделывались для нас корпуса. Почти весь пакет документов о выводе нас из-под руки Забелиной уже был согласован наверху. Еще вчера, проверяя перед вылетом форму, я мысленно примерял к ней полковничьи орлики. Сегодня все встречные вели себя так, словно на мои плечи уже взгромоздились генеральские птички.

— Десятки выгружать? — спросил Ван-Димыч, отловив меня посреди отдачи целой серии распоряжений.

— Нет, пусть будут, — ответил, немного подумав.

— Зачем?

— Императрице, согласен, не до нас. Но есть Утробина, есть Забелина, есть Скоблев, в конце концов! Найдется, кому показать! А нет, так просто так скатаются, хуже не будет.

— Кого за себя оставляешь?

— Квадрата, само собой. Юру Юрьева.

— Не Иголкина?

— Иголкин поедет со мной.

— А Ярославцев?

— Тоже.

— Зачем?

— Во-первых, он, если что, нужен мне для демонстрации десятки. Во-вторых, мне сейчас нужно светить Жоппера везде, где можно — слишком много надежд у меня на этого парня. Игла так и так получит своего майора — тут деваться некуда, но полк я ему не доверю.

— Прими мои соболезнования.

— А?.. — откликнулся я, не врубаясь.

— Сейчас объявят траур, любые разговоры о свадьбе вряд ли будут уместны.

— Посмотрим.

— Император умер. Да здравствует император! — неожиданно отсалютовал мне собеседник.

— Шеф… — позвал я его, ошалевая от нагрянувших перемен.

— Миша, все будет хорошо. Просто будь собой.