Лось

   Ни мне, ни моей незабвенной партнерше по игре в дурку больше  ничего не требовалось. Напряжение, возникшее между нами, в словах не  нуждалось. Где-то на периферии бубнил что-то Сергей, где-то там же рядом  хихикали увязавшиеся следом за мной Зайки, им вторил голос императрицы,  вышедшей "в народ", а я... я смотрел на свое чудо, а мои глаза  повторяли: "Дурак здесь я!" А ее: "Я помню!"

   - Вы танцуете? - спросил я, заслышав первые ноты от приглашенного оркестра.

   - Сегодня я открываю этот бал, - чуть виновато произнесла девушка.

   - И я, если помнишь, вместе с тобой! - вклинился Младший, -  Хотя черт с вами, это будет даже символично! Герой и... - Наташа  одернула его раздосадованным взглядом, - Всё, умываю руки! Дерзайте!  Надеюсь, мама с тетей Машей меня не убьют! Ну же! - и тут же  переключился на оставшихся не у дел Заек, - Барышни, имею честь  представиться: Сергей Забелин! Надеюсь, кто-то из прекрасных героинь  скрасит вынужденное одиночество несчастному придворному шуту?

   Инна фыркнула, отвернувшись к завладевшему ее вниманием  расфуфыренному полковнику из числа прибывших с императрицей, а вот Тушка  благосклонно приняла предложенную руку. А я под робкие звуки увертюры  провел теперь уже свою спутницу в освободившийся центр зала. 

   Мышечная память Масюни не подвела - вальс мы выдали на все  сто баллов. Впрочем, заставь меня вспомнить, что и как, я никогда не  признаюсь, что все движения делал на автомате, потерявшись в глазах  своей партнерши. Со стороны мы наверное смотрелись красиво, потому что  окончание танца потонуло в аплодисментах, выдернув меня из кружащего  голову безумства. "Старпер! Зачем тебе эта морока?!" Но что-то внутри не  давало ходу разумным мыслям - гори все синим пламенем!

   Вальс плавно перешел в мазурку, которую я тоже не заметил, потом полонез. И лишь более современная музыка заставила очнуться.

   - Твои спутницы ждут...

   - Как я могу найти тебя?

   - Сергей знает, где я живу.

   - Ты его девушка?

   - Я своя собственная девушка.

   А параллельно шел диалог взглядов.

   Мой жадный: "Я могу надеяться?.."

   Ее игривый из-под ресниц: "Я не запрещаю..."

   Мой требовательный: "Ты меня дождешься?.."

   И снова лукавое: "Может быть..."

   - Я приеду!

   Что было дальше, я плохо запомнил. Цареву утянул за собой к  императрице и ее окружению Младший, до меня дорвался орденоносец Макс с  пищащей от восторга Юлей. Кажется, я еще несколько раз танцевал с  Зайками, с женой Воронина и парочкой других коллег. Говорил о чем-то с  профом...

   С торжества я вернулся чумным и немного сумасшедшим:  поскандалил на обратном пути с Тушкой, нахамил встретившей с  поздравлениями у крыльца чете Угориных... Но имератрица со свитой уехали  обратно в Москву, а затянувшая круговерть дел постепенно развеяла  наваждение. Зайки подулись, съездили на пару недель в отпуск и дружно  простили своего непутевого парня, а потом и сами потонули в рутине  обучения. Если для меня новая группа была уже третьей, то для них все  было в новинку, они то и дело прибегали советоваться. Не без гордости  могу сказать, что мои педагогические таланты на первоначальном этапе  были неоспоримы. Даже с упрощенной методичкой народ плавал, пока я не  приходил и не давал напутственного пинка.

   Расписывать новеньких - а нам в этот раз прислали одних  девушек в количестве сразу тридцати особей, - не имеет смысла: по именам  я их запомнил, но только благодаря искрам. Обучение частично у меня  перехватили Зайки, Игла и Квадрат, причем первые стеной встали между  мной и новичками, пресекая все их попытки строить глазки. Напрасно на  самом деле - наевшись Зайками по горло, я снова зарекся от романов на  работе. 

   На окна нас уже не дергали так часто - где-то  один-два раза в месяц одна из "стареньких" четверок выбиралась по  тревоге, но пока что поединки происходили по шаблону, заставляя моих  подчиненных с каждым схлопнутым окном все больше расслабляться. Я  предчувствовал, что когда-нибудь этот расслабон выйдет нам боком, но  пока что метался между оренбуржцами, новым набором и собственной  сессией. Преподы из столичного политеха специально приехали в Муромцево  принимать у меня и других заочников экзамены, а я внезапно обнаружил,  что у меня в учебе конь не валялся, и судорожно закрывал зачеты и  курсачи.

   А еще приближался мой отпуск, положенный по сроку. Здесь он  составлял три недели вместо привычных мне четырех, зато еще две недели  можно было взять по дням в течение года на неоплачиваемые больничные.  Сначала я не понимал смысла разделения, пока не столкнулся с  ежемесячными отгулами Заек. Понятно, что мне такие дни не требовались,  свои "прогулы" я удачно использовал на сессию, но что делать с ежегодным  основным отпуском, мне еще предстояло решить. При том, что Зайки нагло  использовали свой в январе, свалив на меня первоначальную бумажную  волокиту, сопутствующую возне с новенькими, свой личный я мог  использовать как моей душеньке сдалось. А она у меня разрывалась между  Москвой с Наталией, и батей, с которым я дал себе слово поговорить еще  год назад.