Лось

С нашего падения и начала следствия продуктивная работа КБ  прекратилась, превратившись в сплошную фикцию. Сказалось и беспокойство  за нас, и всеобщее замешательство, и давление СБ. Пилотов приземлили,  запретив вылеты на окна до конца разбирательств, абсолютно всем  отменили командировки и отпуска, отказали всем желающим в выезде из  Муромцево на майские праздники. 

   С арестом Макса прекратилось даже видимость полезной  деятельности. Запертые в тесном мирке шарашки сотрудники толкались по  кабинетам, без конца строя предположения - он или не он? Мнения  разделились: самые законопослушные твердили, что безопасникам виднее -  просто так не сажают, кто-то не мог поверить, остальные заняли  выжидательную позицию.

   Еще до всех споров я бросился к Потеевской, но был остановлен на пороге:

   - Я отлично знаю все, что вы можете сказать, Михаил, Иван  Дмитриевич только недавно от меня вышел. Вам я скажу то же, что ему - я  сама в растерянности. Давайте не будем пороть горячку, съезжу в  комендатуру, узнаю, что и как, от этого и будем отталкиваться.

   - Кто-то из наших охранников якобы видел его с этими чертовыми ирисками!

   - Мне самой пока неясно, откуда растут ноги у этого слуха,  но, если вы наконец-то дадите мне поработать!.. - в раздражении майор  начала выталкивать меня из кабинета, - то я все выясню!

   Ван-Димыч заперся с Угориным, отказываясь видеть кого-либо  кроме друга, пришлось вместе с лейтенантами через силу заниматься  обучением молодежи - они-то не виноваты, что у нас тут полный бардак!   Дотянув до обеда, отправил новеньких в лекторий и снова постучался к  Потеевской, но встречен был еще более неласково:

   - Михаил, идет следствие, я попрошу вас воздержаться от вопросов!

   - То есть там у вас окончательно решили, что это Макс? - прекрасно понял я подтекст ее реплики.

   - Смею напомнить, что и у вас тоже! - холодно отчеканила  майор, - Вы служите в той же структуре, что и я! И как старшая по званию  я приказываю - не лезьте! Вопрос виновности Кудымова будет рассмотрен  самым тщательным образом. Займитесь своими непосредственными  обязанностями! Завтра сдавать отчет, а я от вас еще даже черновика не  получила!

   Вот тут, пожалуй, и вспомнишь, из-за чего в свое время  расстался со службой. Аксиома "Я начальник, ты дурак!", случается,  актуальна и на гражданке, но только в армии она расцветает всеми  красками и оттенками.

   - Так точно! - злобно отдал честь, невзирая на цивильный  костюм. Моя должность не требовала постоянного ношения формы, чем я без  зазрения совести пользовался, не очень-то желая расставаться с иллюзией  свободы. Но сейчас меня показательно ткнули носом в забытые "прелести"  субординации, - Разрешите идти?

   - Напрасно вы так, Михаил... - покачала головой куратор.

   - Так я могу идти? - продолжая тянуться, повторно переспросил.

   - Свободны.

   Сказать, что я закусил удила - ничего не сказать! С  Матильдой Моисеевной мы раньше нормально сотрудничали, даже лучше, чем с  ее предшественницей - Людмилой Васильевной, поскольку наши отношения не  имели личностного окраса. И только что состоявшегося перехода к  служебной иерархии я от нее не ожидал. Вместо спокойного объяснения -  пшел вон! До конца дня зарылся в бумаги, составляя требуемый отчет, но  про себя продолжал прикидывать расклады.

   Вариант номер один: следствие действительно разберется. Ага,  щазз! Это русские придумали выражение "был бы человек, а статья  найдется!" Пусть не в этом мире, а в том, но люди, по-моему, везде  одинаковы.

   Вариант номер два: шеф разберется. Вот здесь у меня есть  надежды. Макс - любимец Ван-Димыча, восходящая звезда КБ, его арест  начальник так просто не оставит.

   Вариант номер три: скооперироваться с Мишкой и еще  несколькими ребятами и самим рыть во все стороны в надежде, что  как-нибудь докопаемся до правды. 

   Лучше бы два последних варианта объединить, больше толку  выйдет. А приказы Потеевской?.. клал я на них с высокой горки.  Разжалуют? Да плевать! Не очень-то хотелось! Забелина - хитрозадая  тетка, но мне показалась справедливой, если обвинения с Макса снимут,  вряд ли станет прессовать, максимум - выговор. Не первый и не последний в  моей жизни, что он по сравнению с висящей над Максом расстрельной  статьей?

   На фоне царящего в КБ разброда и шатания моя итальянская  забастовка не возымела эффекта, тем не менее до пяти-тридцати я строго  держался собственного рабочего места, не давая уличить себя ни в чем.  Если меня сейчас отстранят от работы и посадят под домашний арест, легче  Максиму не станет. Зато ровно с гудком, отмечавшим конец рабочего дня, я  встал и направился по знакомым, которые по давно сложившемуся обычаю не  спешили расходиться.

   Но поджидал меня великий облом:

   - Лось, без обид, я пас. СБ разберется! - отказывая, Сашка Панцырев отвел глаза.

    - Ты так веришь в правосудие?

   - Да! Если ты помнишь, то это я дал тебе отравленную  конфету. И меня точно так же задержали. Как видишь, я на свободе, а не в  застенках. Если Макс не при делах, то и его отпустят.

   - Позиция ясна.

   - Лось, без обид! - крикнул он мне вслед.