Лось. Начало (СИ)

- Я т-те дам, баба, - смеясь сказала Маринка.

- Пусть не лезут, - добавил Джюс, потёр залепленную пластырем рожу и улыбнулся коньяку как любимой девушке.

Нас реально отпускало, и через минуту мы дружно, до слёз хохотали над происшедшим. Особенно когда Маринка, матерясь, выковыривала здоровенным Вовкиным кинжалом шкуру Игорёши из-под ногтей. Да и коньяк оказался просто изумительно хорош.

Когда мы чуть успокоились, Джюс собрался покурить на улицу. Маринка, заговорщицки подмигнув мне, решила составить ему компанию. От этого старый воин вдруг расплылся в совершенно идиотской улыбке и как загипнотизированный шагнул вслед за девушкой в уличную темноту, прихватив с собой автомат. Но это у него сработало на уровне рефлексов, не зависящих от высшей нервной деятельности. Так что за Джюса я был совершенно спокоен. С автоматом на плече и сколопендрой рядом он защищён со всех сторон.

Оставшись одни, мы немного помолчали. Пытаясь заполнить паузу, я не нашел ничего лучшего, чем наполнить рюмки. Совсем чуть-чуть, на понюхать. Алёна отрицательно мотнула головой и мягко улыбнулась, уперев локти на стол и подперев голову руками. Заглянула мне в глаза. Я почувствовал себя школяром на первом свидании и смешался, вдруг ощутив робость. Мелькнула мысль - только бы не облажаться, Господи, только бы не облажаться! Не спугнуть... И когда, наконец, накурится Джюс?!

- А почему Плакса? - спросила девушка, показав пальчиком на карабин, стоявший у стены.

Я открыл было рот, но смутился и захлопнулся. Вообще-то, изначально я прозвал СКС Краем. То есть, в смысле “Не доводите до Края”, мол, не обижайте нас, маленьких, а то пристрелю. Понятно, что пафосно, но имя Край мне почему-то понравилось. Потом, когда я подшофе демонстрировал свою мужественность и брутальность очередной пьяной симпатии, та вдруг выдала, что “край” по-английски будет “плакать”.

Лицо той подружки уже стёрлось из памяти, а вот ассоциация запомнилась. И когда я покупал очередные несколько пачек патронов по совершенно грабительской цене, мне подумалось, что я “плачу? и пла?чу”. Так карабин и стал Плаксой.

- Ну как-то так случайно, - смешался я, не зная что сказать. Ну не говорить же правду, в самом деле? Тем более сейчас.

Ещё пяток минут я усиленно тужился, выдавливая из себя какие-то умные речи, пытался шутить, о чём-то рассказывать и заполнить внезапную тишину. Девушка молчала, смотрела и улыбалась, свечи отражались в её огромных глазах. Наконец я выдохся и сконфуженно замолчал, поняв, что мои способности обольстителя непонятным образом ушли глубоко в отрицательные значения и начали закапываться вглубь.

Внезапно Алёна пересела ближе и заглянула мне в глаза.

- Уваров, может быть, ты наконец меня поцелуешь?

Я чуть не выронил вилку, которую схватил, чтобы унять беспокойные руки. Положил её на стол. Девушка грациозно пересела мне на колени и обняла за шею. Тут, видимо, и у меня тоже сработали рефлексы, не зависящие от высшей нервной деятельности, поэтому дальше всё пошло куда естественнее. Я обнял её, нежно прижал к себе и поцеловал. А она словно только этого и ждала, прижалась так, словно хотела не обнять, а спрятаться где-то внутри меня. Я целовал её губы, шею, синие глаза и розовые ушки. Вдыхал запах её волос. Наслаждался её чистым дыханием. Она отвечала мне взаимностью, позволяя моим рукам беспрепятственно изучать её молодое упругое тело. И это тело жадно принимало мои ласки, отзывалось со всей страстью. Она была словно маленький потерявшийся котёнок, который внезапно попал в добрые руки, и хотел забраться спасителю под куртку, боясь снова оказаться одному на холодной страшной улице.

Тут скрипнула дверь, и в вагончик ввалился Джюс. Увидев нас, театрально прикрыл руками глаза - “не смотрю не смотрю”, цапнул со стола бутылку коньяка, пару рюмок, недоеденную банку икры и почему-то печёночный паштет из сухпая. Он ему что, дорог как память?! Развернулся, и со словами “мы в процедурную, до утра не ждите”, шагнул за дверь.

Мы с Алёной рассмеялись, я закрыл дверь на щеколду, и, подхватив девушку на руки, понес её к топчану, целуя и прижимая к себе, как драгоценную хрустальную вазу. Какая это, оказывается, роскошь - у нас будет целая ночь вдвоём...

С рассветом, наведя в вагончике порядок, мы пили чай. Алёна включила режим хозяйки, и мне оставалось только сидеть за столом, глядя, как девушка ставит передо мной нехитрый завтрак - наливает в кружку чай, режет колбасу, делает мне бутерброды. Ловя на себе мой взгляд, она улыбалась, и от этого я растекался как горячий парафин. А это, оказывается, приятно, когда за тобой ухаживает такая девушка.

Потом Алёнка скомандовала:

- Тёма, можешь сходить за водой и затопить печку? Я тебе комок постираю. А то, прости, ты после полигона как... - она запнулась, хотя я понял, что как бомж. - Запылился немного.

Она улыбнулась, а я смутился, даже потянул носом где-то в районе воротника и подмышки. Мнда, припахиваю, точно. Её это развеселило, смех колокольчиком прозвенел в тишине.