Лошадь в мифах и легендах

В мае у римлян справлялся праздник, называемый Амбарвалиа (ambi – «вокруг», arvum – «возделанное поле»), посвященный богине Церере. Во время него приносили в жертву свинью, барана и быка, которых перед этим обводили вокруг засеянного поля. Было много песен, танцев и даров – вина, смешанного с медом и молоком.

Но помимо этих жертвоприношений, у римлян в этот период их истории был и другой важнейший религиозный обряд – ежегодное жертвоприношение лошади, представлявшей дух хлеба. Он считался необходимым для повышения плодородия почвы и увеличения поголовья скота. Каждый год 15 октября на Марсовом поле, недалеко от реки Тибр, проводилась гонка колесниц, и лошадь, находящаяся по правую руку от победившей команды, избиралась для принесения в жертву Марсу. Ее называли «октябрьская лошадь».

Лошадь пронзали копьем, после чего отрубали голову и украшали караваями, что должно было символизировать дух зерна. Неприятным, должно быть, был облик прекрасной хлебной лошади! Затем следовало состязание между жителями районов, имевших название Священный путь и Субура, за обладание священным символом. Если первым удавалось заполучить вожделенный трофей, его устанавливали на стене царского дворца. Если же победителями оказывались вторые, то он попадал в башню Мамилиана.

Хвост жертвы тоже отрубали и несли в царские палаты так поспешно, что капающая из него кровь окрашивала плиты пола. Остаток крови собирали и тщательно хранили до 21 апреля, когда проводился праздник пастухов, известный под названием Парилия. Этот день называли днем рождения Рима, и он считался одним из самых важных праздников. Римские девы-весталки собирали пепел нерожденных телят, принесенных в жертву шестью днями ранее, и смешивали его с кровью лошади. Эту смесь давали собравшимся пастухам для окуривания их стад и отар, чтобы повысить плодовитость и обеспечить изобилие молока.

Описанная выше жертва приносилась пастушескому божеству Палесу. Овидий описывает церемонию, целью которой было получение благословения духа урожая для всей нации.

Изучая ранние британские монеты Боадикеи, мы видим на них изображение кобылы. Это символ Керидвен – Цереры друидов, которую барды воспевают как белую кобылицу, облик которой, как утверждают, она могла принимать. Очевидно, это изображение самой богини, которое доказывает, что Хлебная лошадь (вернее, кобыла) была известна бриттам еще до римлян.

Во многих частях Германии перед войной крестьянство непоколебимо верило в существование духа урожая, и когда люди видели, как ветер пригибает к земле колосья, то восклицали, что это бежит конь, словно действительно видели его и слышали топот копыт. Нельзя исключить, что простые крестьяне его действительно видели. Вера может свернуть горы, заслоняющие обзор для ученых, обремененных грузом знаний.

Особенно распространено это верование было в регионе между Кальвом и Штутгартом, а в Болингене, в Бадене, даже получило дальнейшее развитие. Там последний связанный сноп овса называли «Овес-жеребец». Предполагалось, что он является обителью духа урожая.

Мы не знаем, уцелели или нет эти поэтические поверья во время военного лихолетья, но надеемся, что уцелели. Миру людей нужны духи и волшебство. Интересно отметить, что, как и в ряде других случаев, изначально женская сущность духа здесь со временем была позабыта и богиня превратилась в жеребца! Стало ли это следствием косвенного, но быстро распространяемого влияния восточной религиозной мысли (по сути абсолютно мужской) на европейцев, или именно в этом месте это произошло случайно, пусть решит читатель.

В окрестностях Лилля также прочно прижилась идея о том, что дух зерна обитает на полях в облике лошади, и это отражено в обычаях крестьянства. Если, к примеру, один жнец падает с ног от усталости, другой непременно скажет, что «его одолела лошадиная усталость».

В этом районе сохранилась и более любопытная церемония, которую мы советуем читателю сравнить с главой о священных лошадях и символизме креста в Мексике. Там крест олицетворяет бога дождя и, возможно, имеет некоторую связь с оплодотворением, как и в описанном ниже ритуале. И уж во всяком случае, он не является привычной для нас христианской эмблемой.

Первый связанный сноп, так называемую «конскую крестовину», кладут на гумне, на поперечину самшитового дерева, а на нее ступает самый молодой конь в усадьбе. Вокруг последних колосьев жнецы водят хоровод, восклицая: «Глядите-ка, лошадиные останки!» Сноп, сделанный из последних колосьев, местные жители скармливают самой молодой лошади в округе. Эта молоденькая лошадка служит воплощением хлебного духа будущего урожая. Пережевывая остатки убранного зерна, она вбирает в себя дух старой Хлебной кобылы, который, как считалось, находит свое последнее пристанище в последнем снопе.

В Шотландии существует обычай, схожий с описанным выше. Последний сноп отдается на съедение коню или кобыле, но если жадный фермер этого не делает и отдает сноп для обмолота, то говорят, что молотильщик «колотит лошадь».