Лошадиная доза

Чекисты тоже не сидели сложа руки и скоро нашли среди молодых сотрудников милиции человека, знакомого с Марусей Слепян. Им был Игорь Мамошин. Сам он был из Петрограда, которого перипетии судьбы занесли в Москву, да тут и оставили. Как и Жора Стрельцов, Игорь Мамошин долго мыкался, не зная, куда себя пристроить, голодал, перебивался случайными заработками, пока вдруг не наткнулся на объявление о наборе в милицию. Вернее, какой-то мужчина, когда он проходил мимо одного из городских отделов милиции, вложил в его руку листовку. Игорь машинально сунул ее в карман и позабыл. Вспомнил о ней лишь тогда, когда пришел домой, то есть в комнатку, что снимал в Большом Сухаревском переулке. Прочитал. И наутро пошел устраиваться в милицию…

Он проработал младшим милиционером четыре месяца, когда вдруг его вызвал к себе начальник оперативного отдела московского губернского ОГПУ Артем Игнатьевич Крымский.

Мамошин отправился в пятиэтажное здание, выходившее фасадом на Лубянскую площадь, где до ГПУ заседала ВЧК, до нее пару недель располагался Моссовет профсоюзов, а еще ранее — страховое общество «Россия». Пропуск для него был выписан, и Игорь, пройдя мимо бывшей пивной лавки купчихи Васильевой, вошел в здание, которое многие москвичи предпочитали обходить стороной…

— Вы ведь из Петрограда, — скорее утвердительно, нежели с вопросительной интонацией произнес Крымский, поздоровавшись с Мамошиным через стол за руку.

— Да, — ответил Игорь.

— И вам знаком Иосиф Эрикович Слепян, — с прежней интонацией сказал Артем Игнатьевич.

— Да, товарищ Крымский, — пока не понимая, что от него хотят, промолвил Игорь. — Мы учились с ним в одной гимназии, — добавил он.

— Это нам известно, — с какой-то то ли саркастической, то ли с заносчиво-вызывающей интонацией произнес Крымский. И добавил уже вопросительно: — А с сестрой Слепяна вы знакомы?

— С Марусей? — посмотрел на гэпэушника Мамошин. — Ну, то есть с Марией…

— Так с Марусей или все-таки с Марией? — задал уточняющий вопрос товарищ Крымский.

— Ее зовут Мария, — ответил Игорь. — Но все ее звали Маруся…

— Ясно, — коротко произнес Артем Игнатьевич. — Значит, вы с ней были знакомы…

— Знаком, — сказал Игорь и отвел глаза, что не ускользнуло от внимания Крымского.

— Что вы можете о ней рассказать? — стараясь поймать взгляд Мамошина, спросил Артем Игнатьевич.

— А что вы хотите узнать? — вопросом на вопрос ответил Игорь, на что начальник отдела ОГПУ ответил емко и коротко:

— Все.

Мамошин призадумался. Рассказывать все он не собирался, ведь это значило открывать душу. Делать этого перед совершенно незнакомым человеком не очень-то и хотелось. Но с другой стороны, положение его, как милиционера и штатной единицы Наркомата внутренних дел, обязывало, согласно воинскому дисциплинарному уставу, беспрекословно исполнять все поручения и приказы вышестоящих лиц, что исключало возможность утаивания известной и могущей стать полезной для государственного дела информации. То, что вопрос о его знакомстве с Марусей Слепян отнюдь не праздный, было понятно с самого начала. Скорее всего и вызов его в ГПУ был связан именно с семьей Слепян, а точнее — с Марусей. А юлить перед одним из руководящих работников Объединенного государственного политического управления, являющегося преемником ВЧК, значило в лучшем случае ставить себя под угрозу увольнения из рядов милиции, а в худшем… Нет, о том, что могло бы быть в худшем случае, Игорь Мамошин даже думать не хотел. Поэтому он ответил на вопрос Крымского честно и искренне:

— В Марусю, то есть в Марию Слепян, я был когда-то влюблен…

— Даже так? — вскинул от удивления брови Артем Игнатьевич, поймав наконец взгляд Игоря.

— Да, — кивнул тот.

— А она как к вам относилась? — поинтересовался Крымский.

— Хорошо относилась, — как-то неопределенно ответил Игорь и, подумав, добавил: — С симпатией. Но без взаимности, на которую мне хотелось бы рассчитывать…

— Понятно… И что это была за девушка? — последовал новый вопрос гэпэушника после недолгого молчания.

— Умная, красивая… — начал Игорь. — Она умела к себе располагать и пользовалась этим качеством в своих интересах. Могла быть доброй и преданной, а могла спокойно пройти мимо человека, который бы, например, тонул, даже не попытавшись оказать ему помощь. Особенно если этот человек был бы ей чем-то неприятен. — Мамошин немного помолчал. — Она любила разного рода приключения, не терпела в жизни скуки и была склонна к разного рода авантюрам, даже без какой-либо материальной выгоды для себя, просто из интереса. Была очень решительной и всегда готовой совершить поступок, который не всякому мужчине под силу…

— Например? — спросил, воспользовавшись паузой, Крымский.