Лощина (ЛП)

И все же, не похоже, что он просто развернулся и убежал. Он ушел так, словно я вежливо попросила его уйти. Значит, он может вернуться. Поэтому я решила собрать всю соль в доме и посыпать ею все входы, надеясь, что это сможет его остановить.

Сейчас я сижу на стуле в гостиной, рядом со мной стоит зажженная свеча, и вздрагиваю от каждого звука. Когда часы показывают полночь, мама и Фамке все еще не приходят. Я начинаю беспокоиться. Что, если всадник напал и на них?

Но мысль о том, чтобы выйти из дома и искать их холодной ночью, слишком пугает, поэтому я остаюсь на месте.

Затем слышу стук.

Еще один стук.

Медленно поднимаюсь на ноги, беру подсвечник. Пламя колышется. Дом будто наполняется тьмой, тени сгущаются. У меня мурашки бегут по коже от страха.

Что это такое?

Слышу стук снова.

Звук доносится из моей спальни.

Моя грудь сжимается от страха.

Еще один стук.

В окно моей спальни что-то стучит.

Я стою в гостиной, охваченная таким диким страхом, что у меня дрожат колени.

Еще один стук, на этот раз громче.

В стекло бьют камнем.

А что же еще?

Я осмеливаюсь сделать шаг вперед, затем еще один, пока не останавливаюсь в дверях своей комнаты.

У моего окна, под вязом с осенними листьями, стоит Бром.

Несмотря на прежние сомнения по поводу него, меня словно магнитом тянет к окну. Я открываю створку, и в комнату врывается холодный воздух.

— Бром, — говорю я, задыхаясь.

Он пристально смотрит на меня, его глаза черны, как полночь, и я возвращаюсь в прошлое, в ту ночь, когда видела его в последний раз перед исчезновением. Как этот человек мог стать другим? Почему это не тот Бром, которого я знала?

— Можно войти? — спрашивает он. Его голос грубоват, но тон мягкий.

Я колеблюсь, мои мысли все еще заняты всадником.

— Пожалуйста, — говорит Бром. Он полон отчаяния, и, заглянув ему в глаза, я понимаю, как он измучен. Это же мой Бром, который всегда слишком много переживал, не скрывал своих чувств. Я не могу сказать «нет». Я отталкивала его всю неделю, оставляя в одиночестве, и теперь мной овладевает чувство вины.

Я отхожу от окна, и он с легкостью перелезает через него. Встает на ноги рядом со мной в спальне, и я чувствую, как вся его воля и решимость, даже страх, тают. Он всегда был такой рядом со мной. Крупное тело, огромная сила в мышцах и темнота внутри, которая была с самого первого дня.

Он втягивает воздух, свеча в моей руке мерцает, и я чувствую, как воздух покидает легкие. Напряжение между нами — это грозовая молния. Нервозность нарастает, пока я совсем не перестаю дышать. Волосы у меня на руках встают дыбом, внутри разгорается жар.

Этот мужчина — моя гроза.

— Я скучал по тебе, — шепчет Бром, делая шаг вперед и касаясь рукой моей щеки.

Я закрываю глаза, ощущая знакомое прикосновение его ладони. Теплый, отзывчивый, заботливый. Вот он. Мужчина, которого я знаю. Мужчина, которого я ждала.

— Я так сильно скучал по тебе, нарцисс, — говорит он.

Мои глаза распахиваются при звуке старого прозвища. Я смотрю в его глаза, и меня поражает буря, бушующая в них. Они такие темные и красивые.

Он наклоняется, касаясь губами моей щеки.

— Я так сильно скучал по тебе, — снова шепчет он хриплым голосом, и подсвечник начинает дрожать в моей руке, пламя мерцает.

Господи. Как мне его спасти?

— Бром, — говорю я, но тут он целует меня. Но неуверенно, как будто сдерживает себя. Раздвигает мои губы, проводя по ним языком, и я не могу не застонать.

Подсвечник падает на пол, пламя гаснет, и Бром запускает руки в мои волосы, удерживая на месте. Поцелуй углубляется, он впивается в мои губы долгими, медленными движениями языка, от чего мурашки бегут по коже, а все тело сотрясает дрожь.

В этом он сильно отличается от Крейна, который большую часть времени сдержанный и отчужденный, но страстный в сексе. А Бром пылкий и угрюмый, но очень чувственный в интиме.

И его поцелуи так приятны. Такие знакомые и в то же время новые. Я хватаю его за рубашку и крепко сжимаю, осознавая, что он наконец-то вернулся ко мне. Внутри все горит, когда он целует меня глубже, наши губы медленно соприкасаются, словно у нас есть все время мира. Я хочу, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался. Хочу утонуть в этом сладостном желании. Хочу насладиться нашим возвращением друг к другу.

— Кэт, — шепчет он мне в губы, слегка отстраняясь. — Я никогда не переставал думать о нашей ночи, проведенной вместе.

Наши губы отрываются друг от друга, я тяжело дышу и удивленно смотрю на него.

— В смысле? Ты помнишь, что думал обо мне?

Он слегка качает головой, его глаза страдальчески щурятся.

— Нет. Я не помню. Но знаю. Знаю, что думал. Как я мог забыть? Я не переставая думал об этом с тех пор, как вернулся в Сонную Лощину, — он прижимается своим лбом к моему, его руки оставляют мои волосы и скользят по моей шее, ключицам, грудям, мои соски набухают под тонкой ночнушкой. — Мы были намного моложе, чем сейчас, но ты оставила свой след во мне. Теперь ты стала настоящей женщиной, Кэт, и я хочу тебя. Хочу тебя так, как никогда ничего не хотел раньше. Ты доводишь меня до отчаяния.