Лососи, бобры, каланы

Очень трудно сказать что-либо о продолжительности жизни каланов, так как живут они постоянно в одной и той же среде, не меняют своего меню, не знают ни миграций, ни серьезных линек, у них нет никакого „индикатора возраста“, аналогичного, например, годичным кольцам роста зубов тюленей или сезонным отметинам на ушных пробках и роговых пластинах усатых китов. Все, что можно сказать по этому поводу, это то, что в зоопарке Сиэтла пойманный годовалый калан умер на шестом году от болезни. Очень уж ненадежный указатель… Но, поскольку речная выдра живет до 14 с половиной лет, а она меньше своих морских кузенов, можно предположить, что на воле каланы доживают до 15–20 лет.

На Великом Севере (и равным образом в Калифорнии) наблюдается удивительная сегрегация полов. В каждой колонии есть отдельные „зоны самцов“ и „зоны самок“ (где остаются и неполовозрелые молодые животные). Самцы, вообще более склонные к одиночеству, покидают свою зону только для сентиментальных приключений.

Однако вряд ли каланам свойственно типичное „территориальное“ поведение, хотя встреча с другими представителями „сильного пола“ и может вызвать гнев у самца, сопровождающею свою самку. Но в узком смысле слова ни самцы, ни самки в действительности не имеют определенного пространства, которым они владели бы как своим леном, недоступным чужакам доменом. Я уже подчеркивал, насколько эти звери миролюбивы и уступчивы. Их сражения, как бы они ни разрешались, все же являются символическими.

В пору любви калан активно плавает на животе.

Когда калан активно ищет пищу, он плавает на животе.

Ночью, чтобы не быть снесенным течением, калан заворачивается в водоросли. Контролируя популяции морских ежей, калан поддерживает экологическое равновесие там, где он обитает.

Он ищет, обшаривая скалы и водоросли, он перерывает заросли келпа, пренебрегая обычным обедом в часы трапез.

Как только он замечает наконец-то в волнах свою избранницу, он медленно настигает ее и погружается в воду позади нее, затем обнимает подругу, засовывая свои ласты ей под мышки, и прижимает ее к себе изо всех сил. Или же, приблизившись к ней, долго и нежно оглаживает свою даму от шеи, по животу, до гениталий. Случается также, что он удовлетворяется обнюхиванием ее, прежде чем начать „разговор“. Все эти действия, сильно напоминающие человеческие, сопровождаются легким покусыванием, прикосновениями и пламенными „поцелуями“. Часто после всех этих ласк самец предлагает своей подруге еду — две, три, четыре, пять раковин морского уха или ежей… Все это изменяется — и резко — после копуляции, когда он не остановится перед тем, чтобы украсть у нее свои раковины или иглокожих, а то и рабочие инструменты!

Если самка не вошла в охоту (в течку), если она не желает самца, она тихо перекатывается со спины на живот и отпихивает ловеласа всеми четырьмя лапами, без малейшего признака нежности.

Наоборот, если она готова к оплодотворению, она затевает с самцом прелестные водные забавы („прыжки“ через водоросли, прятки в зарослях келпа, быстрые нырки на дно и выскакивания на поверхность и т. д.), которые приводят обоих в состояние возбуждения, необходимого для совершения акта любви. В этот момент самец удваивает ласки и пофыркивания, все сильнее пытается обнять подругу, кусает ее в шею, в голову, в нос — много раз. Кончается дело тем, что он плотно берет зубами морду подруги.

Эти укусы в нос необходимы для копуляции — ни разу еще не попадалось самки в сопровождении малыша, у которой не было бы красноречивого шрама на морде. Поскольку самец держит свою подругу за нос в течение часа и так как она при попытке высвободиться или просто при движениях только лишь усиливает его захват, то дело кончается тем, что на морде появляется маленькая ранка. Некоторые авторы пишут, что этот укус в нос определяет последнюю стадию овуляции у самки калана. Сегодня это врожденное поведение (действительно необходимое) имеет серьезные последствия: во все более и более загрязняющихся — особенно из-за наших стоков, богатых бактериями и вирусами, — водах эти раны инфицируются, и сейчас находят все больше и больше самок, умерших от загноения ран, полученных при любовных играх.

Гигантский плавник высовывается из воды… … и появляется косатка, один из врагов калана.

Совокупление каланов, которые предпочитают, как кажется, для этого акта волнение на море, проследить довольно трудно. Мы, однако, даже засняли его на пленку. Как только дело начинает приобретать действительно желаемый для самца оборот, он, держа в зубах морду самки, которая в этот момент плавает на спине, выгнув живот аркой и перебирая лапами в воздухе, маневрирует таким образом, чтобы оказаться под ней, животом к ее спине. Он овладевает ею „по-собачьи“, не отпуская ее несколько минут, затем останавливается. Немного позже он опять приступает к делу, не отпуская нос партнерши ни на мгновенье. Позиция весьма неловкая, так как самец, будучи почти все время погружен в воду, испытывает затруднения с дыханием. Что касается самки, то она испускает тихие непрерывные звуки, похожие на жалобу.