Lost in the dream (СИ)

С ранних лет я смотрел на этого человека с такой ненавистью и злостью, клянясь самому себе придушить за все страдания, что он причинил мне и моей матери. Но чтобы хотя бы дожить до этих времен, когда я смогу это сделать, мне приходилось строить из себя примерного сына, готового всегда сказать «Да» по щелчку отца. Но со временем понял, что никакая месть не избавит меня от внутренней боли.

Для мистера Туана имидж не только его, но и его сына в приоритете, поэтому и в школе мне приходилось быть, как говорится, на высоте. Отличник, спортсмен, красавчик, так еще такой добрый и скромный — все это говорили про меня, но каким я являюсь на самом деле никто не мог знать. Я актер в знаменитой пьесе под названием «Жизнь», о котором знали лишь то, что он мог показывать. Именно мог, а не хотел.

Что я получу своими жалобами окружающим? Сочувствующие взгляды? Пустую поддержку, которая возможно даже не будет на сто процентов искренней? Защиту от собственного отца? Ничего я от своих жалоб не получу. Лучше быть таким, каким хотят тебя видеть люди, чтобы не получать еще больше побоев за излишнее нытье. Так и появился всеми любимый Марк Туан, в душе у которого лишь ненависть, а на лице улыбка.

Я презирал любые виды насилия из-за того, что сам регулярно подвергался ему. Особенно, когда это касалось моей матери, я просто сходил с ума, злясь еще больше. В чем провинилась женщина, желающая защитить своего сына? Какое мужчины имеют право поднимать руку на столь хрупких существ?

Несмотря на все это, я клялся не стать таким же как свой отец. Ударить кого-то для меня было настоящим табу, пусть это было бы и заслуженно. Я не хотел становиться таким, каким стал сейчас…

У меня была небольшая компания друзей из довольно хороших парней. Выходцы из богатых семей, как и большинство учеников, и как люди они неплохие. Просты на общение и лишний раз не кичатся финансовым состоянием семьи. Общаться с ними было легко и весело, что иногда я забывал обо всех домашних проблемах.

Одним весенним днем на третьем году старшей школы мы играли с парнями в баскетбол, но внезапно полил сильный дождь, когда я возвращался домой с одним из них — Ким Югемом.Одноклассник, по совместительству друг, предложил переждать пока у него, так как дом его был намного ближе, чем мой. Причин отказываться не было, тем более я промок до нитки, и одежда неприятно липла к телу.

Парень предложил мне помыться, чтобы согреться, у него дома, после чего собирался дать на время сменную сухую одежду. Я молча согласился, потому что не хотелось заболеть, и направился в душ, прихватив с собой лишь полотенце, надеясь, что друг сам занесет мне одежду. Тем более их ванная комната была обустроена из двух помещений, разделенных плотной матовой дверью. Значит моих секретов Югем разглядеть не сможет, если занесет вещи, пока я буду внутри.

Синяки и ссадины на моем теле были еще свежи, буквально вчерашние. В чем я там провинился? Поздоровался не так? Или как там этот мужчина обосновал причину очередного «правильного воспитания». Я хотел бы дать ему сдачи, да только не мог. Это трусость? Я действительно боюсь, но не за себя, а за свою мать. Мое излишнее бунтарство выйдет боком не только мне, но и близкому мне человеку.

Чего только не видело мое бедное тело. Кулаки, ремни, вешалки, клюшки для гольфа, короче говоря, любые вещи, находящиеся под рукой мистера Туана. Мужчина не бил по видным местам, наподобие лица или кистей. Мало ли, вдруг кто заметит, что его сын плохо себя вел.

Я терпел эту боль, которую почему-то не чувствовал во время побоев, копя внутри себя лишь бесполезную ненависть, которая никак не могла выйти из меня. Но, конечно, вскоре все отзывалось ломотой в теле.

Я рассматривал посиневшие участки кожи, специально касаясь их, вдруг не болят, но каждый раз издавал сдержанный стон боли, закусывая нижнюю губу. Все же ссадины дают о себе знать. Обычно я их мажу специальной мазью, лежащей у меня в спальне, или в крайних случаях это делает мама, но вчера я поленился, надеясь, что в этот раз получил не так сильно. Но синяки были будь здоров. Я отложил это дело до прихода домой. Не буду же я просить у Югема мазь ради такого пустяка.

Я стоял себе спокойно перед зеркалом, любуясь «красотами» своего тела, как в дверь постучали. Думая, что это мой друг, я беспечно ответил:

— Заходи, — но потом до меня дошло, что не хочется ему это показывать, поэтому я поспешил натянуть обратно мокрую футболку, которую повесил на крючок в противоположной стороне комнаты.

Я все же не успел, но это был не Югем. Девушка робко приоткрыла дверь, вылезая сначала макушкой, а потом и остальным телом. Я немного удивился, от чего встал ступором, наблюдая за ней. Это была сестренка друга. Вживую я её никогда до этого не видел, лишь на фотографиях, которые показывал Ким.

Девушка, увидев меня не в самом приличном виде, резко зажмурила глаза, отвернувшись в сторону двери. Это выглядело так мило, что я даже улыбнулся.