Lost in the Funhouse

Рецензии были не самыми добрыми. Variety отметила, что это был "первый раз, когда Клифтон выступал от лица кого-то, кроме своего альтер-эго, комика Энди Кауфмана... это выступление начинает понемногу приедаться". А The Hollywood Reporter, тем временем, еще больше приподнял завесу, открыто назвав Клифтона переодетым Энди - "Кауфман, выступавший почти час, так ничего и не добился". Энди позвонил обоим рецензентам после того, как прочитал их статьи, и стал настойчиво жаловаться на то, что его имя связывают с именем Клифтона. "Я отношусь к ситуации как фокусник и не люблю, когда меня называют альтер-эго Тони Клифтона", - сказал он критику Variety, который подписал свою рецензию "Поллак". Затем он гневно спросил у критика журнала Reporter Дона Сафрана: "Кто вам сказал, что я Тони Клифтон?". Сафран признал, что так утверждали многие. Энди ответил ему: "Я не против того, чтобы вы дали мне плохую рецензию на мою работу, но ставить мое имя в рецензии на спектакль Тони Клифтона - это неразумно и несправедливо!" Далее он признался, что и раньше играл Клифтона в Comedy Store, но в этот раз на сцене был настоящий Тони Клифтон, и, кроме того, он сказал, что настоящий Тони Клифтон скоро появится на сцене вместе с ним 16 и 17 декабря в театре Huntington Hartford в Голливуде и что Сафран должен прийти, чтобы увидеть все своими глазами, и Сафран сказал, что очень хотел бы стать свидетелем этого чуда, после чего Энди почувствовал себя лучше.

За шесть дней до первого шоу в Хантингтон-Хартфорде в воскресном разделе "Календарь" газеты "Лос-Анджелес Таймс" появилась статья Билла Кнодельседера, в которой Энди цитировался по вопросу, который так несправедливо мучил его, и он не мог понять, почему люди должны продолжать говорить об этой пародии: "Я не Тони Клифтон", - сказал он. "Мы две разные личности. Я не такой. Я никогда не хотел, чтобы это вышло из-под контроля". А его настоящие чувства были из разряда скорбных и взволнованных - "попробуй помочь парню и посмотри, что случилось". Клифтон был... черт возьми, он ненавидел употреблять такие слова даже в укромных коридорах своей головы, но Клифтон был ублюдком, он был чертовым ублюдком, он был ублюдком, мать его, чертов сын, чертов ублюдок - именно таким он был. Но он с нетерпением ждал возможности снова поработать с ним в ближайшее время.

Идея с молоком и печеньем владела им еще со времен колледжа, и он часто говорил о ней в Нью-Йорке - четырьмя годами ранее он рассказал Джиму Уолшу о том, что хотел бы вывести публику на молоко и печенье после своего дебюта в Карнеги-холле, и Уолш распознал в обеих идеях тревожное грандиозное безумие, - но в последние месяцы, когда различные безумные мечты обрели привязку, он неоднократно рассказывал об этом Джорджу и Бобу, и Боб предложил идею взять школьные автобусы для перевозки публики. (В конце концов, он считал своих зрителей такими же детьми, как и он сам, а значит, что может быть лучше для перевозки больших групп детей?) Ему очень понравилась идея со школьным автобусом, и в конце концов он только о ней и говорил, потому что хотел опробовать ее в Хантингтон-Хартфорде, и даже Джордж подумал, что он совершенно одержим этой довольно глупой идеей, которая, конечно, была бы ненужной тратой, но, возможно, стоила бы изучения, хотя бы для того, чтобы побаловать своего клиента. Я чувствовал, что мы могли бы сделать это, убрать это с дороги и перейти к другим вещам, - частным образом диктовал он с обычным размеренным терпением. Как бы то ни было, они договорились о том, что в Olde Spaghetti Factory, огромном тематическом ресторане в нескольких кварталах от театра на Вайн, будут подавать молоко и печенье - от молочных продуктов Adohr Farms и Famous Amos (известной шоколадной крошки), - а Боб выделил десять автобусов для перевозки. И все в этом ангажементе понималось как фактическое предшествование шоу в Карнеги-холле, назначенному на 26 апреля, поскольку "Хантингтон Хартфорд" был прекрасным историческим законным театром, шкатулкой с карнизами, филигранью и бархатистым великолепием, вмещающей более тысячи человек. Оба шоу в этом театре были распроданы за несколько недель вперед (цена одного билета составляла восемь долларов и пятьдесят центов за штуку), и, наряду с десятками знаменитостей и деятелей индустрии, на этом зрелище должны были присутствовать его собственные мама и папа, сестра и брат - и это будет зрелище, потому что он задумал устроить величайший финал в истории шоу-бизнеса, финал настолько грандиозный, что люди никогда не поверят, что такие идеи могут прийти в голову человеку, а затем стать реальностью или стать чем-то вроде подобия реальности. Ну, это будет казаться реальностью - нет, на самом деле.