Лот Праведный. Исход

Лоту уже исполнилось одиннадцать лет. И был он единственным мужчиной в семье, ее кормильцем и защитником. Кормить семью было делом нелегким. Очень редко удавалось выследить и поймать черепаху, подбить палкой пару мышей, ящерицу или змею. О козьем мясе они не смели даже мечтать – в их жалком стаде оставалось лишь четыре козы и старый, ни на что не годный козел с вытекшим глазом и зачервивевшими рогами. Даже чтобы накопать толстых корений для костра приходилось полдня рыскать по округе. Давно пора было разобрать шатер и уходить с этой оскудевшей земли. И он бы так и поступил, если бы не заболела сестра.

Сейчас мать и Рухама сидели в тени полога и смотрели на Лота: мать – в каком-то непонятном ожидании, а сестра – с завистью. А Нехама уже вторые сутки лежала в бреду на истрепанной тростниковой подстилке в шатре. Козы куда-то разбрелись в поисках скудной пищи, а их одряхлевший вожак валялся на боку, совсем неподалеку, на невысоком песчаном холмике, и тяжело дышал, судорожно вздрагивая седобородой мордой. Внезапно козел перевернулся на подогнутые лапы, а затем резво встал и замер, чуть пошатываясь, в боевой стойке. Лот удивленно посмотрел сначала на козла, а потом в ту сторону, куда старый козел пригнул свою рогатую голову. Далеко на севере, меж высоких песчаных холмов в мутном сланце дрожащего маревом воздуха, едва видимым буруном вихрилась пыль. Лот вскочил и, приставив ко лбу ладонь, пристальнее вгляделся в слепящую даль. Теперь он явно различал в столбе пыли несколько приближающихся точек. Козел хрипло заблеял. Лот разозлился и швырнул в него камнем. Не попал. А козел заблеял еще тревожнее, возбужденно встряхивая мордой, то бодро выступая на несколько шажков вперед, то испуганно пятясь.

3

Аран был младшим сыном Фарры. Младшим и самым любимым. Был он ладен фигурой и на диву красив: лицом бел, а волосы, что заплетал по местному обычаю в косички, вились до самых плеч и были чернее смолы. Ну а веселый нрав и неизменное добродушие Арана делали его любимцем не только семьи Фарры и его клана, но и всех людей в округе, в особенности – девушек. А жил тогда Фарра с семьей своей в окрестностях Ура Халдейского⁹ – города богатого царского, окруженного плодородной землей, что лежала на севере страны Сеннаар¹⁰ в землях, называемых Падан-Арам¹¹. И жили они в надежном достатке, ибо имели стада обильные.

И вот так случилось, что слава о необычайной красоте Арана дошла до слуха одной из принцесс урских по имени Агиш. И велела она, втайне от отца своего, брата царя Халдейского, запрячь для прогулки повозку легкую и объявила слугам, что хочется ей покататься в окрестностях города, указав место, где стояли шатры Фарры. И удалось принцессе, как она того желала, увидеть красивого пастуха – сидел в тот час Аран на траве зеленой в окружении многих девиц и, вместо того, чтобы следить за стадом, развлекал красавиц босоногих по обыкновению своему игрой на дудочке и песнями озорными. И настолько приглянулся Агиш пригожий пастух, что вернувшись во дворец, пошла она прямиком к отцу своему и объявила, что хочет стать женой Арана сына Фарры. А если отец откажет ей в желании этом, уйдет она в храм и станет нугиг¹², в чем отец не посмеет ей воспрепятствовать, не рискуя навлечь на себя немилость богов.

И разгневался отец на дерзкую свою дочь и прогнал от себя. Ибо где это видано, чтобы принцессы становились женами пастухов, да еще из пришлых иноверцев? А чтобы не сделала она еще большей глупости, – не сбежала в храм и не сделалась храмовой проституткой, – велел он запереть дочь в комнатах и приставить стражу. Но дочь его Агиш оказалась упрямой, как все девушки потерявшие рассудок от любви: не ела, не пила и отказывалась от разговоров с тетушками и матерью, желая лишь узнать последнее слово отца. И вот, видя отчаянность дочери и страшась ее смерти от принятых на себя лишений, пошел отец девицы к брату своему – царю Халдейскому, и рассказал ему о безрассудстве дочери своей. Брат же его лишь удивился, не выказав гнева. Сказал царь:

– Смущает тебя род скромный избранника дочери твоей? А мы сами, из какого рода вышли? Не были разве предки наши пастухами и землепашцами, прежде чем получили по милости богов жезл царский? Богам лучше знать, кого возвеличить, а кого низвести. И если суждено одной из семи дочерей твоих стать женой пастуха, так тому и быть.

И еще сказал царь, что слышал он о Фарре как о муже весьма богатом и богобоязненном, хотя тот и веры иной. И будто бы нет в землях Халдейских стада обильнее, чем у Фарры. И людей у Фарры в услужении много, и все они верны ему. И не в нашей ли царской воле, сказал царь брату своему, сделать из простого пастуха вельможу знатного, пожаловав ему и роду его благородное звание? Сделаем мы Фарру, прежде чем породниться с ним, смотрителем стад царских – и не будет нам никакого ущерба в родстве таком. И предложим мы Фарре и всей семье его с людьми его поменять свою веру на нашу. Если примет – хорошо ему и хорошо нам. А если нет – истребим весь род его и людей, а стада отберем.