Лотерея

– Ну! Рассказывай! – потребовал он, как только она переступила порог комнаты.

Ксюша рассказала. Андрей был явно ею доволен. И это было и приятно, и обидно одновременно.

– Отдаешь меня в чужие руки! – сказала она насмешливо. Но с затаенным укором.

Андрей укор уловил и поморщился:

– Боги, боги мои! Ксения! Ну опять те же и – Ксения. Акт 33! Ты в курсе, сколько мы потратили уже денег? По сравнению с 10 миллионами немного, а по сравнению с твоими заработками – очень много. И на меня, если не считать твоей квартиры, много больше, чем на тебя! Ну, я же знаю женщин! Сейчас ты считаешь, что я «отрабатываю» свой гонорар, но, поверь мне, у меня больше в этом деле опыта. (Ксюша нахмурилась.) Через год ты захочешь либо от меня избавиться, потому что найдешь себе ради разнообразия другого альфонса (Ксюша фыркнула), либо, чего я тебе искренне желаю, просто хорошего парня. А если не найдешь – хотя в этом я сильно сомневаюсь, – в этот момент во взгляде его читалась настоящая отцовская гордость, – значит, будешь меня терзать на тему большой и чистой любви. А я, дорогая, по остаточной нашей альфонсовской гордости пытаюсь уйти, пока мне еще не дали пинка под зад, – ты уж прости мне эту маленькую слабость! И, кроме того, я и правда очень доволен результатом наших совместных трудов. – Он ласково взъерошил ей волосы. – Мы обработаем этого парня – я, кстати, узнал, он у нас чуть ли не баронет. Чуешь, Ксюха, баронет! Я буду не я, ежели не организую тебе такую блестящую партию. А теперь быстро – в постель! К завтрашнему свиданию ты должна быть без кругов под глазами!

И поцеловал в лоб. В лоб! Ксюша решила, что раз уж она такая красавица теперь (интересует баронетов!) и раз уж он потратил так много ее денег (эта мыслишка была лишней, но прогнать ее не получалось), то, черт возьми, пусть ее целует как надо! И он поцеловал ее как надо! И мягко снял с нее ее шелковое платье, и она чувствовала, что вся она, в его руках, защищена. А ее нежная после скрабов кожа, ее подтянутый после массажей живот, ее детские колени, ее трогательный затылок с золотыми завитками – все им отмечено и обласкано. «Ладно, – подумала она, засыпая у него на плече. – Пусть уходит. А то ведь привыкну к нему… И мужа никакого не захочется. Даже из баронетов».

На следующий день они с Андреем со скандалом выбирали, что ей надеть: брюки, низко сидящие на талии, с ботинками а‑ля мальчиковыми, в мелкую дырочку; майку, простую, белую, оттененную чуть загорелой кожей; и пиджак в клетку, из хорошей английской шерсти, серый с зеленью, с замшевыми заплатками. Спустившись вниз и оглядев себя еще раз в многочисленных зеркалах, она поняла, что Андрей был, как всегда, прав. Она была такая… европейская. Круглолиций баронет (Андрей сказал ей, что они должны спуститься вместе, но разговаривать мало и холодно – пусть поревнует, но не теряет надежды) сидел на обычном месте.

– Глядит, – незаметно шепнул ей Андрей, почти не разжимая губ. Они молча просидели за завтраком, а затем поехали в музей Шагала – Андрей его очень любил, а Ксюшу тот чуть-чуть пугал своим невыносимо-жгучим цветом. Потом не спеша перекусили где-то в старой Ницце и к трем часам подтянулись к отелю на набережной.

– Тут разойдемся. – Андрей повернулся к ней и подмигнул. – Не будем смущать твоего Ромео.

– А ты что будешь делать? – спросила Ксюша, которой идти было и боязно, и любопытно. Но больше боязно.

– Я-то? Я, старый пень, пойду себе, завалюсь с книжкой.

И он, посвистывая, пошел себе вперед: даже не поцеловав ее на прощание и ни разу не оглянувшись.

Баронет ждал Ксюшу в баре. Он сразу же вскочил со своего высокого табурета, чтобы помочь ей сесть. Вот что значит – баронет. Ксюша заказала «Космополитен». Как в «Сексе в большом городе». Он – бокал красного вина. Как и положено французу.

– Я очень рад, что вы пришли, – сказал он тихо, когда бармен, поставив перед ними бокалы, отошел. – Я не был уверен, что у вас… получится.

Ксюша потупилась. У нее ведь был Отелло. Официально. Неофициально ее Отелло дал Ксюше в первой половине дня кучу инструкций:

– Не ври. Твоя неопытность бросается в глаза. Надо превратить ее в плюс. Делаем из тебя девочку благородных кровей, живущую в бедности в квартире дома, который пренадлежал твоим предкам, а потом был национализирован революционным правительством…

– Как будет национализирован по-английски? – сосредоточенно спросила Ксюша.

Игра ее и правда начала развлекать. Но сейчас, сидя перед баронетом, она испугалась. Ну что у нее может быть общего с таким персонажем? А тот взял ее неловко за руку.

– Простите, что я стал настаивать на встрече, это крайне невежливо с моей стороны. Вы ведь здесь со своим женихом.

– Нет, – быстро сказала Ксюша и так дернулась на своем высоком стульце, что пролила на себя добрую половину «Космополитена».