Лотерея любви

О Боже, подумала Сара, ведь точно так же было и во время ее совокуплений с Гаем! От досады она даже прикусила головку члена Джона, и бедняга взвизгнул, пронзенный болью. Сара уставилась остекленелым взглядом на его волосатую мошонку и с горечью подумала, что фактически она мстит не Джону, злиться на которого у нее не было причин, а своему постылому муженьку, оставшемуся развлекаться в Малибу. Это он, подонок, лишил ее веры в себя, опустошил ее душу и едва не довел до фригидности. А Джон стал козлом отпущения. Как только на Сару снизошло это озарение, ей сразу же полегчало. Теперь во рту у нее, как и прежде, находился ненавистный стручок Гая, слюнявя который она всегда прибегала к стандартному набору уловок. Ей оставалось лишь проделать несколько своих коронных приемов.

Сара начала поводить бедрами, плотнее прижимаясь промежностью ко рту Джона, и вскоре почувствовала, что стремительно впадает в экстаз.

Оргазм превзошел по своей силе и продолжительности все ее ожидания: снова и снова ее тело содрогалось от неописуемого удовольствия, а перед глазами возникали оранжевые круги. По телу ее бежал слабый электрический ток, живот дрожал, а разбухшие груди стали словно огненные. Блаженно зажмурившись, Сара пронзительно завизжала, а потом утробно завыла, чем повергла Джона в шок.

Его мокрый подрагивающий пенис выпал у Сары изо рта и уныло поник. Но он ее уже совершенно не интересовал. Придя в себя, она стала поспешно натягивать трусы. Огорошенный таким ее поведением, Джон удивленно спросил:

— В чем дело, милая?

Сара молча надела бюстгальтер и, вскочив на ноги, стремительно напялила платье и туфли.

— Все было очень мило, спасибо за гостеприимство! — скороговоркой выпалила она.

— Что? — Джон сел и, вытаращив на нее красные глаза, спросил: — Куда ты торопишься?

— Извини, мне нужно идти, — ответила Сара и направилась к выходу, продолжая напоминать себе, что на полу сидит голый Гай, осточертевший ей муженек, а не милашка Джон. Конечно, было нечестно вымещать на нем злость, но кто сказал, что в жизни все делается исключительно из благородных побуждений? И, повинуясь взбунтовавшемуся в ней духу феминизма, Сара решительно покинула квартиру Джона, хлопнув на прощание входной дверью, чтобы заглушить несшиеся ей вслед вопли негодования и протеста.

Ночь, опустившаяся на город, не сулила Саре ничего хорошего, и она ускорила шаг, надеясь, что метро еще работает. К счастью, ей повезло — она успела на последний поезд и, очутившись в вагоне, наконец перевела дух. Ей вдруг стало жаль ни в чем не повинного Джона, она улыбнулась и подумала, что нужно будет послать ему букет цветов и записку с извинениями за свой поступок. Она живо представила, как бедняга сейчас мастурбирует в припадке отчаяния, и решила, что так ему и надо, впредь будет знать, как домогаться сотрудниц, используя свое служебное положение! Уж не превращается ли она в мужененавистницу? Впрочем, в ее нынешнем положении это было оправданно: ведь через несколько дней должен вернуться домой Гай. Подумав о предстоящем разводе, Сара нахмурилась и закусила губу.

И тем не менее в ее душе по-прежнему теплилась надежда, что все как-нибудь образуется и их супружеская жизнь нормализуется. К приезду Гая она сделала в квартире основательную уборку, набила холодильник пивом и продуктами, застелила кровать чистым бельем, вымылась и надела свое лучшее платье. Занимаясь всем этим, Сара внушала себе, что будет стараться исправить ситуацию и загладить неприятные воспоминания об их неудачном совместном отдыхе в проклятом Малибу.

Едва войдя в дом, Гай нахмурился и злобно воскликнул:

— Что все это значит, черт подери?

Сара растерянно захлопала глазами, не понимая, что именно вызвало у него гнев.

— Ах, ты имеешь в виду эти картины? — наконец сообразила она. — Я купила их на художественной выставке-ярмарке.

— Сними их немедленно! — рявкнул Гай. — Они не подходят под наши обои.

Сара оцепенела, словно бы он выплеснул на нее ведро помоев. Вот так встреча любящих супругов после долгой разлуки! Она молча повернулась и ушла на кухню, надеясь успокоиться за чашкой кофе. Гай вскоре тоже заявился на кухню и раздраженно спросил:

— Почему ты не позвонила моей маме? Неужели трудно было соврать ей, что я в командировке?

— С какой стати я должна это делать? Это ведь твоя мама!

— Ее звонок застал меня врасплох, я был вынужден сказать, что ты выгнала меня из дому.

— Что? — вытаращила глаза Сара.

— Я сказал, что мы с тобой поссорились. Разве это не так? — Гай хмыкнул и, насупившись, добавил: — Она заявила, что желает меня видеть. И я пригласил ее к нам.

— К нам? — Сара побледнела.

— Будь благоразумна, это ведь моя мама! Успокойся!

— И ты еще смеешь говорить мне такое! Ты подлец, Гай Кингсли! Не успел заявиться домой, а уже наговорил мне кучу гадостей!