Лотос

– Открой рот, – сказал он, а когда я сделала то, что он велел, он вложил мне в рот плеточку. Я осталась стоять, держа ее в зубах, покорная и готовая в любой момент предоставить ее для дальнейшего использования. Беспомощность – это слово не отражало и десятой доли того, что я испытывала сейчас. Андре вышел и принялся возиться на кухне. Я ждала, колени затекали, и я почувствовала страстное желание опуститься на пол. Я знала, что это только разозлит Андре, но я так безумно, безумно устала, и держаться было невероятно тяжело. Андре вернулся, забрал у меня изо рта плетку и дал мне выпить из бокала. Я почувствовала вкус прекрасного вина.

– Ешь, – скомандовал он, и маленький кусочек мяса оказался у меня во рту. – Я не хочу, чтобы ты упала в обморок. Я хочу, чтобы ты все чувствовала.

– Я устала, – прошептала я, но Андре невозмутимо продолжил меня кормить. Несколько вкусных кусков, а затем он вернулся к столу, взял вторую плетку, ту, где на конце было много лент, и я получила два удара по ягодицам – сильные, с оттягом, с присвистом. Каждый раз я невольно подскакивала, но веревки не давали мне распрямиться, на втором ударе я осела на бок.

– Нет-нет, так тебе не идет, – сказал Андре, поднял меня обратно, на колени. Он вдруг распустил мои волосы, заново собрал их, и тут я увидела, как он вплетает в мои волосы еще одну веревку. Я не заметила, но надо мной, где-то высоко, вторым светом, проходила лестница. Длины веревки было достаточно, и Андре привязал меня за волосы к лестничному ограждению второго этажа. Это было по-настоящему жестоко, теперь я не могла никуда деться, и любые попытки вырваться только причиняли новую боль. Андре ушел и вернулся с новой порцией еды и вина. Я делала все молча, боясь облечь на себя новый гнев. Я помнила, что на столе есть еще одна плетка, и знала, как страстно Андре хочет ее применить.

Андре поднес к моим губам бокал, но другой рукой одновременно он провел по моей груди, той, что еще несколько минут назад ударил плеткой. Я вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Лицо Андре было напряженным, серьезным, даже бесчувственным, было невозможно сказать, отпустил бы он меня сейчас, даже если бы я его умоляла. Его пальцы теребили мой сосок, и тот невольно отзывался на призыв, я чувствовала, как мои соски набухают и твердеют.

– Я хочу ударить по ним, когда они затвердеют, – прошептал Андре, не сводя с меня взгляда. Я облизнула губы и кивнула. Тогда рука Андре скользнула ниже, туда, где пульсировал мой оголенный, напряженный клитор. Он провел по нему пальцем – сначала слегка, один раз, а затем Андре вдруг обмакнул свои пальцы в вино и принялся ласкать меня между ног, настойчиво, терпеливо и умело, пока я не застонала, зная прекрасно, что этим только даю ему право на следующий удар.

Андре поднялся и, ни слова не говоря, взял со стола кнут. Он подошел ко мне спереди и остановился, чтобы я могла хорошо его разглядеть. Он стащил свою водолазку через голову, оставшись до пояса раздетым. На нем остались светло-коричневые джинсы из мягкой ткани и обувь. Кнут смотрелся в его руках устрашающе, и я невольно сжалась, ожидая удара по груди, но я ошиблась, и, просвистев, кнут обрушился как раз на то место, что только что получало ласки – кончик кнута пребольно ударил между ног. Андре чуть промазал, не попав по клитору. Я закричала, это было больно, и тогда он отбросил кнут, опустился ко мне на колени. Он обнял меня, поцеловал – его язык настойчиво проникал внутрь, пока я не отозвалась на этот поцелуй, пока поцелуй не заглушил боль. Тогда Андре чуть отодвинулся и сказал:

– Поцелуй меня, поцелуй меня вот сюда, – и я увидела его прекрасную грудь на уровне моего лица. Андре тяжело дышал, когда мой язычок принялся орудовать над его сосками. Я старалась вовсю, примерная рабыня, то прикусывая их, то чуть посасывая, обводя языком вокруг альвеол. Губы радовались делу, и я полностью сосредоточилась на том, чтобы завладеть его сосками, когда вдруг почувствовала пальцы на своих ягодицах. Андре раздвинул их, проведя пальцами по ложбинке, нежно коснулся дырочки и чуть надавил. Я напряглась в ожидании. Чтобы не застонать, на этот раз от удовольствия, я снова принялась ласкать его грудь, расширяя зону своих ласк. Я чувствовала, что мне в живот уперся твердый, как кол, член, и это только подстегивало меня. Наконец, Андре отодвинулся от меня. Я хотела было потянуться к нему, но пребольно дернула саму себя за волосы.

– Осторожнее, птица, – сказал Андре. Он отошел на несколько шагов и снова стал просто смотреть на меня, будто стараясь навсегда запомнить меня такой. Я почти с ума сходила от желания сделать хоть что-то, но боялась произнести слово, не желая мешать его планам. Мое сознание словно раздвоилось, и теперь я хотела, чтобы он меня ударил, и в то же время боялась этого. Особенно кнута, который Андре все еще держал в руке.