Лотосовый Терем (СИ)

Вчетвером они подошли к колодцу, солнечные лучи как раз удачно падали прямо на дно, и в прозрачной воде ясно виднелся разбитый кувшин. Помимо глиняных осколков, среди веток и ила можно было смутно различить две короткие косточки, а подо дном кувшина торчало ещё что-то непонятное, тёмное и выпуклое.

— У старика Ши не хватало двух пальцев на руке… — вдруг сказал Лу Цзяньчи.

— Верно…. — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Однако там есть ещё кое-что… Это должна быть рукоять меча. — Он указал на тёмную выпуклость на дне колодца. — Кто-то с мечом отнял у старика Ши кувшин и бросил в колодец. Старик Ши мёртв, мы уже никогда не узнаем, кто это был… может, тот заразившийся охранник, а может, и нет.

— Почему разбитый кувшин в колодце даже спустя столько лет способен распространять болезнь? — Фан Добин уставился на дно. — Вода кажется очень чистой.

Ли Ляньхуа опустил руку в колодец.

— Вода очень холодная, даже немного лучше озёрной на вершине горы, думаю, что бы ни упало в колодец, наверняка оно долго не испортится…

— Так это и есть холодный источник, точнее, даже ледяной источник, — осенило Фан Добина.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Разве не им больше всего прославилась деревня Шишоу?

К этому времени Лу Цзяньчи протяжно вздохнул — загадка “пятнистого чудища” деревни Шишоу уже разрешилась, но удушливое и гнетущее чувство, тяжёлым грузом давящее ему на сердце, не уходило. Бескрайние дикие горы, великолепные расцветающие хризантемы, живописная тихая деревенька, простые и чистосердечные жители — всё скрывало столь чудовищную тайну, что даже разъяснение загадки не принесло удовлетворения и радости.

Фан Добин с силой хлопнул его по плечу.

— Герой Лу с гор Удана, пусть мечом ты владеешь отлично, но вот в цзянху справляешься гораздо хуже.

Вокруг уже столпились деревенские, обсудив что-то между собой, они вдруг начали поднимать камни и бросать в колодец. Седой старик объяснил, что они хотят заполнить колодец, Ли Ляньхуа покивал, но Цзинь Юдао нельзя было оставлять, чтобы местные отрубили ему голову и вытащили мозг.

Когда не могли решить, как лучше поступить, Лу Цзяньчи открыл рот и заявил, что отвезёт его в Удан на лечение к даочжану Байму. Ли Ляньхуа радостно согласился. Фан Добин кивнул и тихонько забеспокоился: если Лу Цзяньчи не уследит, то все в Удане превратятся в пятнистых чудищ, и каждый не успокоится, пока не выйдет в цзянху карать вероломство и искоренять зло — разве это не ввергнет народ в пучину бедствий, таких, что солнце и луна погаснут? Ох, скверно, впредь придётся объезжать Удан окольным путём, а завидев учеников оттуда держаться на почтительном расстоянии, а лучше всего — убегать.

Пока он прикидывал, неожиданно заметил, что Ли Ляньхуа хмурится в задумчивости, Фан Добин подмигнул другу, тот закивал, он расхохотался про себя и вежливо сложил руки перед Лу Цзяньчи.

— Раз здесь всё разрешилось, позвольте откланяться, у нас с хозяином Ли ещё остались важные дела.

— Что за срочность? — удивился Лу Цзяньчи.

Ли Ляньхуа уже успел отойти на три-четыре чжана.

— Э-э… мы условились с хозяином усадьбы “Один медяк” по прозванию “Две монетки” через три дня устроить состязание на четвёртом перевале…

Лу Цзяньчи сложил руки в жесте прощания, но в душе всё ещё не понимал: что за хозяин усадьбы “Один медяк” по прозвищу “Две монетки”, почему в цзянху никогда не слышали этого имени?

Фан Добин ускользнул ничуть не медленнее Ли Ляньхуа, и друзья струйкой дыма умчались в “Лотосовый терем”.

— Скверное дело, — вытаращил глаза Фан Добин. — Через несколько дней будет не разобрать, где даосы Удана, а где пятнистые чудища, лучше в это не влезать и быстрей бежать отсюда!

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Я ведь написал тебе взять с собой коз?

— Ты сам заблудился и безо всякой причины притащил свою развалюху в это проклятое место, — рассердился Фан Добин, — сам не захотел, чтобы быки страдали в горах, пожалел и отпустил — а теперь просишь у меня коз?

— Нет коз, так зачем ты пришёл? — пробормотал Ли Ляньхуа.

— Я пришёл, чтобы спасти тебе жизнь! — вдруг вспылил Фан Добин. — Неужто это не идёт в сравнение с парой-тройкой коз?

— Так ты не поможешь мне увезти дом из этого проклятого места…

— Почему это не помогу? — сердито буркнул Фан Добин.

— Раз так, тогда замечательно! — обрадовался Ли Ляньхуа.

Глава 75. Повесть о повешенной свинье

Ван Баши никогда в жизни не везло — едва он появился на свет из утробы, этим убил свою мать. Когда ему было три года, отец, чтобы заработать денег ему на зимнюю одежду, в мороз отправился в горы выкапывать молодые побеги бамбука, сорвался со скалы и испустил дух. В восемь лет восьмидесятилетняя бабка продала его маленьким слугой в “Чертоги румянца” за восемьдесят медяков — потому-то его и звали Ван Баши*. Он работал не жалея сил, получал в месяц всего сорок медяков, к тридцати восьми годам едва накопил достаточно денег, чтобы жениться на немолодой служанке, но не прошло и трёх дней со свадьбы, как она заявила, что он слишком низкого роста, и опозорила его, сбежав с соседом Чжан Дачжуаном*, так что с тех пор Ван Баши жил один.