Лотосовый Терем (СИ)

— В таком случае, господин Ли, можете разделить со мной ночлег.

Ли Ляньхуа со смущением на лице охотно согласился, приговаривая: “Так неловко, так неловко…”

Ли Ляньхуа пообедал со всей семьёй Юй от мала до велика, за исключением Юй Муланя. Госпожа Юй, Юй Хунчжу, несколько удивила его: она потеряла дочь и не могла полагаться на впавшего в безумие мужа, но по-прежнему строго следила за делами, талантами намного превосходила других мужчин семьи Юй, и хотя ей было уже почти сорок десятков, по-прежнему оставалась красавицей, подобной белоснежному цветку. Юй Хунчжу была единственной дочерью куньлуньской семьи в том поколении; чтобы было кому возжигать благовония, двадцать лет назад в семью приняли обедневшего учёного Пу Муланя, он взял фамилию жены. Хотя в Поднебесной он был известен как градоначальник, но в самом городе делами твёрдой рукой управляла Юй Хунчжу, необычайно выдающаяся женщина. Услышав, что Ли Ляньхуа прибыл воскресить её дочь, она явно не поверила, однако не стала его разоблачать, а предоставила выкручиваться самому.

Ночь. Комната в гостинице Нефритового города.

Цзунчжэн Мин Чжу разделил комнату с Ли Ляньхуа; лекарь спал на одной кровати, на другой безуспешно пытался заснуть Мин Чжу. Он никогда раньше не ночевал в одной комнате с другим человеком, и пусть у него была невеста, но он не имел с ней близости, тем более, сейчас в комнате находилась не прекрасная, словно цветок, Юй Цюшуан, а с виду обычный мужчина, чьё поведение казалось странными и заставляло хорошенько задуматься.

Ли Ляньхуа произвёл на цзунчжэна Мин Чжу впечатление человека начитанного, с головой погружённого в своё дело, несколько погрязшего в книгах и как будто не слишком смыслящего в жизни и людях; однако будь он на самом деле далёким от мира книжным червём, как заработал такую славу, что послужила пропуском в Нефритовый город? Надо сказать, цзунчжэн Мин Чжу неоднократно и с пристрастием рассмотрел ситуацию со всех сторон, но так и не смог придумать, зачем Ли Ляньхуа прикидываться дурачком, который хочет воскресить Юй Цюшуан из мёртвых, какая ему от этого выгода? Юй Цюшуан убили, повредив внутренние органы, а снаружи ни один волосок не упал с её головы — как Ли Ляньхуа это разглядел? Всевозможные сомнения никак не давали цзунчжэну Мин Чжу заснуть.

Вдруг — он распахнул глаза — за дверью вроде бы послышался странный шорох.

Не успел он решить, стоит ли встать и проверить, как обратил внимание, что за окном напротив появилось множество изумрудных точек, мелькающих то далеко, то близко, а вслед за этим с заднего двора послышались звуки необыкновенного пения.

От пения кровь стыла в жилах — это был женский голос, старательно выводящий протяжную мелодию… Как будто человек с отрезанным языком пел любовную песню — хоть она и была печальной, но живые не могли разобрать мотив…

Так это и есть те зелёные призраки, которых, говорят, многие видели в день смерти Цюшуан! В непроглядной темноте комнаты цзунчжэн Мин Чжу уставился на странные огоньки, по коже побежали мурашки. Он глубоко вдохнул, сосредоточенно вслушался — голос не принадлежал человеку. Он резко сел на кровати, вскочил на ноги, метнулся к окну и одной рукой распахнул его — светила яркая луна и редкие звёзды, слегка веяло прохладой — и ничего более.

— На окне.

Цзунчжэн Мин Чжу вздрогнул всем телом: его не испугали изумрудные призраки, но от голоса Ли Ляньхуа прошиб холодный пот. Он послушно закрыл окно; Ли Ляньхуа зажёг свечу, слез с кровати и медленно подошёл.

Свеча озарила окно, и призрачные изумрудные огоньки бесследно исчезли, словно испугавшись света. Ли Ляньхуа вытянул указательный палец правой руки и с силой провёл длинным ногтем по окну — послышался звук рвущейся бумаги, но просвета не показалось, зато из-под рваного края что-то выползло. Цзунчжэн Мин Чжу горько усмехнулся: на раму было приклеено два слоя бумаги, между которыми поместили светлячков без крыльев — когда наступала ночь, светлячки начинали мерцать. В темноте казалось, будто это призраки то ближе, то дальше, а в дневное время и в свете свечи они становились не видны, потому что солнце и свеча были ярче.

— Выходит, изумрудные призраки — всего лишь насекомые. — Он посмотрел на Ли Ляньхуа и не удержался от вопроса. — Как господин разгадал секрет окна?

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся.

— Я боюсь призраков. Вы пытались расслышать человеческий голос, я же вслушивался в нечеловеческие звуки.

Цзунчжэн Мин Чжу уже не знал, верить ему или нет, и только горько усмехнулся. Ли Ляньхуа потряс окно.

— Чувствуете этот загадочный запах? Эти насекомые одурманены и смогут очнуться только в третью ночную стражу. В наружном слое бумаги прорезаны дыры, как только светлячки очнутся и найдут выход, “призраки” исчезнут.

Цзунчжэн Мин Чжу кивнул.

— В обстоятельствах смерти Цюшуан и правда много странного, и эти изумрудные огоньки — дело рук того, кто притворялся призраком.

Стоило ему договорить, как голос, поющий жуткую любовную песню, вдруг оборвался резким воплем ужаса — и наступила тишина. Цзунчжэн Мин Чжу вздрогнул, его красивое лицо мертвенно побелело.