Лотосовый Терем

Фан Добин хотел возмутиться, что его дед Фан Эръю тоже обладает такими способностями, Гуань Хэмэн, как ты смеешь свысока смотреть на главу моей семьи… Ли Ляньхуа сунул ему в зубы чашу вина и слегка улыбнулся.

— Я что-то утомился.

Гуань Хэмэн поднялся, взмахнув рукавами, сердито бросил “Позвольте откланяться” и удалился, хлопнув дверью. Су Сяоюн посмотрела на Ли Ляньхуа, поколебалась, как будто хотела что-то сказать, потом кинула на него свирепый взгляд и выбежала за Гуань Хэмэном. Фан Добин чуть не захлебнулся вином, с трудом проглотил и возмутился:

— Ты что творишь?

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Боюсь, скажи ты ещё хоть слово, герой Гуань схватился бы за меч.

Фан Добин потёр пострадавшее горло и прошептал:

— Разве не ты напустил на себя вид знатока, нагородил всякой чуши и вывел его из себя?

— В следующий раз надо говорить, что Ли Ляньхуа ничего не смыслит в искусстве врачевания, ни капельки не разбирается, и чтоб ни с головной болью и жаром, ни с простудой и кашлем ко мне никто не подходил… — пробормотал Ли Ляньхуа.

Фан Добин не удержался от смеха.

— Если бы ты сказал, что ничего не смыслишь, он бы разозлился ещё сильнее.

Они уставились друг на друга и вдруг расхохотались, потом выпили ещё пару чаш вина и каждый отправился мыться и спать.

Выспались прекрасно. На следующий день Гуань Хэмэн встал пораньше и куда-то ушёл, Су Сяоюн в одиночестве сидела за столом на первом этаже постоялого двора. Завидев спускающихся Ли Ляньхуа и Фан Добина, она улыбнулась. Ли Ляньхуа ответил очень смущённой улыбкой, отряхнул одежду, и они с Фан Добином сели за её столик.

— Доброе утро, Ли-дагэ. — Су Сяоюн сегодня была в сиреневом платье и слегка накрашена, гораздо красивее, чем вчера — вот только ради кого она прихорашивалась?

Фан Добин в ослепительно-белых одеждах с довольным видом сел рядом с ней.

— А Фан-дагэ доброго утра не пожелаешь?

— Доброе утро, Фан-дагэ, — послушно повторила девушка.

Ли Ляньхуа мягко спросил, куда подевался Гуань Хэмэн, Су Сяоюн ответила, что он сейчас ждёт у подножия Сяоцина, чтобы встретиться с приехавшими вместе “Взметающей пыль стрелой” Лян Суном, “Лиловой хризантемой” Кан Хуэйхэ, “Хлыстом белой лошади” Ян Чуйхуном и “Красавицей с флейтой” Лун Фуцзе. Эти четверо не были знакомы друг с другом, но все они испытывали к Гуань Хэмэну благодарность за спасение жизни, и когда Сяо Цзыцзинь пригласил на свою свадьбу гостей со всего Улиня, эти молодые люди тоже решили приехать издалека. Гуань Хэмэн заранее договорился о комнатах для них и теперь отправился встречать.

Фан Добин горячо похвалил доброту и отзывчивость Гуань Хэмэна, присущие настоящему благородному мужу, Ли Ляньхуа тут же купил восемь маньтоу и поставил восемь чайных чашек в ожидании его с товарищами. Пусть то, как Ли Ляньхуа с самым серьёзным видом раскладывает маньтоу, и позабавило Су Сяоюн, но в то же время показалось ей милым. Он ведь поразительный гений, чья слава потрясает цзянху, однако в нём ни капли высокомерия; глядя на него сейчас, разве можно представить, что он — удивительный человек необыкновенных способностей, чьё искусство врачевания прокладывает дорогу к небесам?

— Сегодня уже тринадцатое, — сказал Фан Добин. — Свадьба через два дня.

Су Сяоюн сделала глоток чая.

— Цяо-цзецзе можно только позавидовать, она встречалась с таким удивительным человеком, как Ли Сянъи, а потом за ней десять лет с безумной любовью ухаживал герой Сяо… — Она тихонько вздохнула. — И все эти долгие годы герой Сяо всегда был рядом с Цяо-цзецзе.

— Ты с ними знакома? — удивился Фан Добин.

Су Сяоюн кивнула.

— Мы с Гуань-дагэ приехали уже восьмого числа и встретили их, когда гуляли по пику Сяоцин, они как раз воскуривали благовония перед могилой с одеждой Ли Сянъи.

— Человек уже мёртв, — слабо улыбнулся Ли Ляньхуа. — Живым следует жить своей жизнью, и мёртвые будут спокойны, незачем так упорствовать.

— Это вы так думаете, Ли-дагэ, — возразила Су Сяоюн. — А в цзянху много кто говорит, что Цяо-цзецзе охомутала двух мужей, что у неё ветреное сердце, что она ушла к другому — и ещё кучу гадостей мне доводилось слышать. — Она фыркнула. — Ли Сянъи погиб десять лет назад, с какой стати женщина должна ради него провести жизнь как вдова? Цяо-цзецзе с Ли Сянъи даже не были женаты.

— Все эти люди говорят гадости, потому что завидуют Сяо Цзыцзиню, — вставил слово Фан Добин.

— Завидуют? — изумилась девушка.

— Они думают, — с серьёзной миной продолжил Фан Добин, — Цяо Ваньмянь, раз ты полюбила другого, то почему же не меня, а Сяо Цзыцзиня? Выйти замуж за меня — это как стать честной женщиной, выйти за Сяо Цзыцзиня — стать распутницей.

Су Сяоюн прыснула со смеху, но потом взяла себя в руки.

— Если бы герой Сяо услышал твои слова, то проломил бы тебе голову, он безмерно почитает Цяо-цзецзе.

— Каким образом почитает? — удивился Фан Добин.

— Герой Сяо очень нежен с Цяо-цзецзе, хотя он редко на неё смотрит, но всегда знает, что она делает, чего она хочет. За что бы Цяо-цзецзе ни взялась, он ничему не возражает, помогает ей даже в мелочах. Я так завидую…