Лотосовый Терем

Стоило Ван Чжуну и Хэ Чжану приехать в крепость, как в ту же ночь вдруг свалилась с болезнью госпожа Ма и никак не приходила в сознание. Ли Ляньхуа, будучи прикованным к постели, не мог осмотреть больную, потому Ма Хуан пригласил врача той же ночью и узнал, что это похоже на отравление и если не найти противоядие, то есть угроза для жизни. Не успели в крепости семьи Ма перевести дух, как утром следующего дня служанка обнаружила Ма Хуана и госпожу Ма лежащими бок о бок на кровати — оба уже не дышали, в покоях ничего не пропало, двери были плотно закрыты, но кто-то острым клинком изрубил правую руку Ма Хуана — ударов было нанесено множество, но рука осталась на месте. Вся комната была залита кровью, как когда убили Лю Жуцзина; странно, что изрезали только хозяина, на его супруге не было ни царапины. К тому же, судя по всему, когда Ма Хуану нанесли эти раны, он уже пребывал в забытьи — хотя его правую руку изрубили на куски, следов сопротивления не было.

На рассвете в крепости воцарился хаос, если вчера это был ещё страх, то сегодня — всеохватный ужас, даже несколько слуг сбежали, а кое-кто из учеников Ма Хуана принялся бороться за власть. Десятилетиями в крепости семьи Ма царил мир и покой, и вот наконец произошло ужасное событие: в охраняемой усадьбе умерли не своей смертью хозяин с супругой, всего через три дня после похожей смерти Лю Жуцзина — не он ли превратился в злого духа и потребовал их жизни? В цзянху эта история распространилась как дело об одноруком призраке крепости семьи Ма, и в течение нескольких дней единого мнения о ней не сложилось.

Глава 32. Однорукий призрак

— Саньгэ*. — Ван Чжун долго стоял в покоях трагически погибших супругов Ма. — Ты считаешь, эргэ* мёртв? — Он посмотрел на запятнанную кровью постель. — Тела ведь не нашли, только руку, откуда знать, жив он или мёртв? Не верю я, что эргэ нет в живых.

— По-твоему, лао-эр* не умер, а убил Ма Хуана с его женой? — холодно спросил человек в фиолетовом, Хэ Чжан.

Саньгэ — третий старший брат

Эргэ — второй старший брат

Лао-эр — старина “второй”

Ван Чжун застыл на месте.

— В своё время он был не в ладах с Ма Хуаном…

— И что с того, что он не ладил с младшим шиди? — фыркнул Хэ Чжан. — Лао-эр предан шифу всей душой, он никогда бы не смог сотворить такое. Ты просто не хочешь признать его смерть. Если решил взять убийство Ма Хуана за доказательство того, что лао-эр жив, то за эти десять лет ты прилично поглупел.

Ван Чжун устыдился, он и сам понимал, что предаётся пустым надеждам — Лю Жуцзин был непоколебимо верен, и даже пожелай кто-то убить хозяина крепости семьи Ма, он бы пришёл на помощь не щадя жизни и уж точно не стал бы убивать.

Все в крепости пребывали в смятении и не обращали внимания на них двоих, к тому же, Хэ Чжан был начальником стражи и осматривал место преступления, разумеется, никто не осмеливался ему препятствовать. Они тщательно осмотрели все вещи в комнате — на удивление, всё было в полном порядке, не за что зацепиться.

— Если напавший действительно не прикоснулся ни к чему в этих покоях, то он должен быть с ними прекрасно знаком… — Хэ Чжан ещё не договорил, как кто-то в дверях произнёс:

— А… этот выдвижной ящик…

Хэ Чжан обернулся и увидел, что в дверях стоит человек и смотрит на него мягким и осторожно-виноватым взглядом.

— Выдвижной ящик…

— Глава ордена? — не дав ему договорить, воскликнули Хэ Чжан с Ван Чжуном.

Он ещё более виновато дотронулся до своего лица.

— А… Ли Ляньхуа к вашим услугам. Говорят, я очень похож на пропавшего главу ордена “Сыгу” Ли Сянъи, но в детстве я выглядел совсем не так. — Он вошёл в комнату, посмотрел на окровавленную кровать, и его передёрнуло. — В двенадцать лет я упал со скалы и разбил лицо о камни, меня спас один безымянный старик, который владел каким-то невероятным лекарским искусством, и с тех пор у меня такая внешность. — Он добродушно улыбнулся. — Тот старик и научил меня искусству врачевания, Ли Ляньхуа в жизни не солгал.

Ван Чжун с Хэ Чжаном колебались: хотя этот человек был невероятно похож на главу ордена “Сыгу” Ли Сянъи, однако не обладал присущей Ли Сянъи холодной красотой, манерами же и вовсе разительно отличался — невольно пришлось отчасти поверить его словам. Однако они не знали, что всего несколько месяцев назад Ли Ляньхуа объяснял своё сходство с Ли Сянъи иначе: они родные братья, Ли Сянъи при рождении дали имя Ли Ляньпэн, и в детстве его взял в названые сыновья неизвестный старик.

Хэ Чжан долго стоял напротив Ли Ляньхуа, рассматривая его лицо, и даже высмотрел некоторые различия с Ли Сянъи, после чего ровным голосом спросил:

— Так что вы говорили?

— На замке этого выдвижного ящика верно составлено пять слов, — сказал Ли Ляньхуа.