Лотта в Веймаре

- А что, дитя мое, значит помешать? Помеха - все. Зависит лишь, приятна она человеку или нет.

- На этот-то вопрос я и затрудняюсь ответить, ибо он предложен не мне, а тому, что я с собою принес. Без этого я бы не вторгся к тебе в столь неурочный час.

- Я рад тебя видеть, с чем бы ты ни пришел. Но с чем же все-таки?

- Раз уж я здесь, то, во-первых, позволь спросить: хорошо ли ты спал?

- Спасибо, сон освежил меня.

- И завтрак пришелся по вкусу?

- Отменно. Впрочем, ты задаешь вопросы, как доктор Ребейн.

- Нет, я спрашиваю от лица целого мира. Прости, ты, кажется, занимался чем-то интересным? Верно, историей жизни?

- Не совсем. Впрочем, все на свете история жизни. Но какое известие ты принес? Что, мне силой выманивать у тебя ответ?

- Приехали гости, отец. Да! Гости издалека и из старых времен. Остановились в "Слоне". Я услышал об этом еще до того, как пришла записка. В городе большое волнение. Это старая знакомая.

- Знакомая? Старая? Да что ты тянешь?

- Вот записка.

- "Веймар, двадцать второго... снова взглянуть на лицо... ставшее миру столь драгоценным... рожденная..." Гм, гм... Курьезно! Действительно курьезное происшествие! А ты какого мнения? Но погоди, я тоже кое-что припас для тебя, чему ты подивишься и порадуешься. Смотри! Ну что, каков?

- Ах!

- Я знал, что ты глаза раскроешь. Да и есть на что! Это для света, для зрения. Получил в подарок из Франкфурта, вклад в мою коллекцию. Одновременно прибыло несколько минералов из Вестервальда и с Рейна. Но это - лучшее. Как ты думаешь? Что это такое?

- Кристалл.

- Ну это само собой разумеется. Гиалит, бесцветный опал, но исключительный экземпляр по величине и чистоте. Видал ли ты что-нибудь подобное? Я не могу на него наглядеться и все думаю, ведь это свет, это точность, ясность, а? Это произведение искусства, или, вернее, произведение и проявление природы, космоса, духовного пространства, проецирующего на него свою вечную геометрию и тем самым делающего ее пространственной! Посмотри на эти точные ребра и мерцающие плоскости, - и весь он таков; я мысленно называю это идеальной проструктуренностью. Ибо вся штука имеет единый, целиком ее проникающий, наружно и внутренне обусловливающий, повторяющийся вид и форму, которыми определены оси и кристаллическая решетка; а это-то и роднит его с солнцем, со светом. Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что в колоссально разросшихся геометрических гранях и плоскостях египетских пирамид заложен тот же тайный смысл: соотношение со светом, солнцем, пирамиды - это солнечные пятна, гигантские кристаллы, грандиозное подражание духовно-космическому миру, созданное рукой человека.

- Это чрезвычайно интересно, отец.