Лоуни

Клемент оглянулся вокруг и подошел к окну, оглядел сначала нас, а потом посмотрел на отца Бернарда:

— He-а, езжайте.

— Нам нетрудно подбросить тебя до дома.

— Тут недалеко идти.

— Давай я довезу тебя хотя бы до «Якоря».

Клемент поднял глаза — дождь лил по-прежнему.

— Ладно, — согласился он. — Довезите меня до «Якоря», а там уж я сам.

Клемент втиснулся между Хэнни и мной на заднее сиденье. От его непромокаемой куртки несло потом и сырой соломой. Это была одуряющая, прокисшая вонь, в которой чуткий нос мог бы различить сразу несколько разных видов грязи.

Клемент не проронил ни слова во время пути, уставившись прямо перед собой, и я получил возможность изучить его профиль с близкого расстояния: изуродованное ухо, прижатое к голове, как комок жевательной резинки; нос, как и щеки, истекающий гноем из лопающихся угрей; отдельные жесткие волоски вокруг рта, там, куда бритва не достает. Когда он поднял руку, чтобы почесать нос, рукав соскользнул вниз, обнажив татуировку в виде ласточки на руке. Увидев, что я смотрю на нее, Клемент поддернул рукав.

Ходили слухи, что он отсидел срок в Хейверигге, но так ли это было и за что он туда мог попасть, я понятия не имел.

Когда мы приехали в «Якорь», Клемент подождал, пока все зашли в дом. Остались только отец Бернард и я — мы уговаривали Монро вылезти из-под сиденья фургона, где он спал. Монро зевнул, осторожно ступая, спустился по ступенькам и побрел в дом. Отец Бернард проводил его взглядом и затем повернулся к Клементу:

— Ты точно не хочешь, чтобы я отвез тебя на ферму?

Клемент покачал головой:

— Я лучше пройдусь пешком.

— Что ж, ладно, будь здоров.

Клемент двинулся прочь, потом вдруг остановился и повернул назад.

— Не знаю, стоит ли мне говорить, преподобный отец, — тихо сказал он, — но я не прощу себе, если не предупрежу вас кое о чем.

— О! О чем же?

— Как можно больше сидите дома.

— Из-за погоды, ты хочешь сказать?

— Нет, я хочу сказать, держитесь поближе друг другу.

— С чего ты решил, что мы собираемся делать что-то другое? — спросил отец Бернард со смешком.

— Да есть тут народ, которому не по нраву, что вы сюда приехали, — пробурчал Клемент.

— Кто, например?

— Я не хотел бы говорить.

Отец Бернард слегка улыбнулся. Он знал, о ком говорит Клемент.

— Что ж, думаю, мы не будем делать ничего такого, что могло бы расстроить этих людей, Клемент. И в любом случае, не похоже, чтобы дела обстояли так, как ты говоришь.

Клемент нахмурился:

— Про что вы, преподобный отец?

Отец Бернард бросил взгляд на меня:

— Да я тут зашел на днях в «Колокол и якорь», чтобы укрыться от дождя, и кое-кто очень любезно угостил меня выпивкой.

На лице Клемента появилось такое выражение, будто он проглотил что-то гадкое.

— И кто же это?

— Мистер Паркинсон, мясник. А что?

— А вы его отблагодарили чем-нибудь?

Отец Бернард покачал головой:

— Я не мог оставаться дольше — времени не было.

— Я не про выпивку, преподобный отец.

— Не понимаю тебя, Клемент.

— Ну, то есть вы пригласили его в «Якорь»?

— Не припоминаю…

— У него есть манера все обставлять так, чтобы окружающие ему были обязаны, понимаете? — перебил священника Клемент.

— Ну, я бы не сказал, — улыбнулся отец Бернард, — это было просто угощение — и все.

Но Клемент не слушал. Он схватил отца Бернарда за локоть:

— Потому что, если бы вы пригласили его, он бы не посчитал, что вы ему тоже любезность оказываете. Он придет и приведет их всех с собой.

— Кого всех? — не понял отец Бернард.

— Лучше держаться от него подальше.

— Но для этого должна быть причина, Клемент.

— Ага, полно причин.

— Например?

— Не могу сказать.

— Клемент?

— Извините, преподобный отец. Мне нужно возвращаться к матери.

Клемент, бросив взгляд на отца Бернарда, посмотрел себе под ноги, как будто почувствовал, что потерпел неудачу. Потом направился к сторону дорожки, остановился, озираясь вокруг, и через ворота побрел в поля.

Глава 13

После ухода Клемента все только и говорили, что о его странном поведении.

— Он всегда был немного со странностями, — сказала миссис Белдербосс.

— Не удивительно, если живешь здесь, — добавил мистер Белдербосс. — Мать у него на шее, и так изо дня в день. Станешь тут странным.

— Я уверена, что он не считает свою мать бременем, Рег, — возразила мужу миссис Белдербосс.

— Я и не говорю, что считает. Я имею в виду, что он так много времени занимается ею и ее делами, что другая, настоящая жизнь отходит на задний план. — Мистер Белдербосс еле заметно усмехнулся.

Все вроде бы согласились с ним, наверно, именно это общее согласие и побудило отца Бернарда пренебречь предостережением Клемента с той легкостью, к которой он, очевидно, и стремился.

Может быть, Клемент был просто параноиком, но выглядел он таким серьезным, неподдельно обеспокоенным.