Лоуренс Аравийский

Хотя Лиман фон Сандерс и испытывал беспокойство в отношении прибрежного сектора, он еще более боялся последствий атаки к востоку от Иордана, и поэтому даже сообщение о действительном плане, которое было сделано индийским дезертиром 17 сентября, было оставлено им без внимания благодаря наличию более достоверных данных об атаках арабов на жизненно необходимый железнодорожный путь у Деръа. Обманутый миражом Лоуренса, Лиман фон Сандерс рассматривал индийского дезертира как подосланного британской разведкой, а его показания — как дезинформацию для прикрытия действительных намерений Алленби. В результате он подставил свои силы под уничтожающий удар.

В 4 часа утра 19 сентября 385 орудий произвели ураганный обстрел турецких позиций. Вслед за этим бросилась вперед пехота, опрокинув защитников двух линий мелких окопов. Затем войска, отбрасывая турок, ринулись в глубь страны. Остатки 8-й армии бросились через дефиле к Мессудие, в то время как британская авиация сбрасывала на несчастную массу беглецов бомбы и обстреливала их пулеметным огнем.

Тем временем через проделанную брешь прорвалась на 50 км вглубь кавалерия, идя прямо береговым коридором. На следующее утро не только захватили Эль-Афуле, но и временно заняли Назарет, где была расположена штаб-квартира противника, все еще не знавшая о катастрофе, постигшей ее войска, так как агенты перервали телеграфные провода. Сам Лиман фон Сандерс едва избежал плена. К полудню кавалерия была в Бейзане; чтобы достичь его, 4-я кавалерийская дивизия прошла за 34 часа почти 120 км. Таким образом поперек линии отступления турок был опущен барьер.

Одна оставшаяся возможность отхода могла быть в восточном направлении через Иордан, но ее уничтожили воздушные силы. Утром 21 сентября британские самолеты заметили большую колонну, спускавшуюся по крутому ущелью из Наблус к Иордану. Четырехчасовая непрерывная бомбардировка с воздуха и обстрел из пулеметов чередовавшимися соединениями самолетов заставили эту процессию остановиться, превратив ее в застывшую груду орудий и транспорта. С этого момента можно было считать 7-ю и 8-ю турецкие армии несуществующими. То, что последовало за этим, было лишь загоном удиравшего «стада» кавалерией.

Только 4-я армия, которая все еще была наиболее сильной из трех, осталась восточнее Иордана. На линии ее отступления находились разрушенная железная дорога и арабы. Она испытывала быстрое истощение от непрерывных булавочных уколов со стороны арабов.

Когда катастрофа разразилась над другими армиями, 4-я армия все еще имела шансы на то, чтобы спастись бегством. На ее западном фронте, в долине Иордана, находился отряд Чайтора, состоявший из конной дивизии, подкрепленной несколькими батальонами пехоты. Активными демонстрациями отряд Чайтора создал у противника представление о возобновлении британского наступления на запад и тем самым помог замаскировать удар Алленби. Эта угроза также помогла удержать 4-ю армию от отступления, хотя задержка турок была вызвана еще в большей степени той медлительностью, с которой до них доходили новости, и их желанием подождать 2-й корпус, отходивший в данный момент от Маана и постов Хиджазской железной дороги, находившихся к северу от него. В результате 4-я армия до 22-го не начинала своего отступления. 2-й корпус, переход которого затруднялся бедуинами Хорнби, в то время все еще находился на расстоянии многих миль от Аммана, и отряд Чайтора двигался для того, чтобы его перехватить.

Шансы 4-й армии на осуществление ее отступления зависели от того, сумеет ли она разделаться с арабами и достигнуть Дамаска до того момента, как кавалерия Алленби подоспеет к арабам, чтобы помочь им преградить путь. Разрушенная железная дорога, заставившая турок следовать походным порядком, должна была еще более замедлить их отход, но арабам в течение нескольких дней предстояло также оказаться в тяжелом положении в качестве стратегического клина между Деръа и отступающей массой.

Эта проблема являлась заботой Лоуренса в то утро, когда он отрезал железную дорогу и когда войска Алленби начинали свою атаку. «Стратегически мы должны были держаться у Умтайе, которая давала нам возможность господствовать по желанию над тремя железнодорожными линиями у Деръа. Если бы мы удержали ее еще на неделю, мы задушили бы турецкие армии, какую бы незначительную помощь ни оказал нам Алленби. И все же тактически Умтайе была опасной позицией. Более слабый отряд, составленный исключительно из регулярных войск, без завесы партизан, не смог бы ее удержать. И если бы наша беспомощность в отношении авиации оставалась постоянной, мы вскоре были бы принуждены к сдаче».