Ловчие (СИ)

Но едва ли арктическое вторжение устроил он сам. Не тот калибр. Скорее уж - через него. Например, та самая женщина, в разговоре с которой он скулил, как побитая псина. Его Каа.

Открылась дверь, и я понял, что это Гера. Почувтствовал.

— Стой, - по-русски сказал я и приподнялся. Шаги стихли как по команде. - Слышь, Есенин. Я тебе сейчас кое-что скажу. Решишь, что я отбитый на голову - сам виноват.

Я был зол, и выдал ему всё. Про то, что Тайланду грозит катастрофа, которую не пережить никому. И что говорю это именно ему я потому, что он - особенный. Что он может услышать мои слова. Понять. И действовать. Что только он один сейчас в ответе, выживет ли его семья. Не я, не его отец, не кто другой - он, только он. Что проявить слабохарактерность с паромом - они ведь наверняка просто попали на другой такой - было его самой большой ошибкой в жизни. Но всё ещё можно исправить, если прямо сейчас, вот сию же секунду бросить нахрен всё и вся, и встать в позу - нет, мол, и баста! Домой! Волоком тащить родителей, матом крыть их, водку начать пить при них, полицейского послать по-английски, чтобы наверняка им стало ясно - всё, предел. Заотдыхались. Пора и честь знать. Иначе…

Дверь стукнула, едва я договорил. Я не чувствовал никаких угрызений. Наоборот, только так можно было решительно повлиять на парня. Если он действительно Исток, найдёт способ увести родителей из-под удара. Если нет… Одним спящим в мире станет меньше. Точнее, тремя…

Так же, наверное, думал и лысый, когда подрезал нас…

Я не стал долго разлёживаться, и спустя полчаса аккуратно снял маску и стёр с век какой-то гель. Открыл глаза, аккуратно проморгался. Зрение, вроде, было в норме. Для верности выждал, пока глаза привыкнут, и быстренько собрался, не забыв про визитку с адресом того самого Андрея. На номер Владимира я даже не глянул.

На выходе из палаты меня встретила маленькая тайка-медсестра и попыталась что-то втолковать про постельный режим, про оплаченные услуги и про что-то ещё. Я, ведомый нехорошим предчувствием, торопился на улицу, на свежий воздух. И пока не вышел, думал что связано оно, это предчувствие, с надвигающейся катастрофой.

Но на улице выяснилось, что это не так. Внутри меня действительно теперь кое-чего не хватало. Настолько важного, что я даже сел прямо на ступеньках и застонал от злости, скрипя зубами.

У лихо больше не было отмеченного. Я не знал, в какой стороне теперь находился лысый.

Глава 16

Если верить счётчику соцсети, дед не входил в неё с момента нашего последнего разговора, сразу после “пленения” мною Прета. Такое сложно представить, даже при сломанном смартфоне. Был же ещё ноут!

Перед тем, как пропала связь, он пытался сказать что-то. То ли что некоторое время “помолчит”, то ли что на него всё же вышли вотчинники. Второе, конечно, маловероятно, ведь его домовой наверняка не первой и не второй ступени, раз уж сто лет укрывал патриарха в родовом гнезде.

Казалось, ласковыми прикосновениями солнце спешило успокоить меня. Сговорившись с ним, чайки вдалеке устроили галдёж и гомон на фоне шума прибоя, а ветер - тёплый и влажный - увещевал, что всё обойдётся. Или что всё уже обошлось. Нашлись какие-нибудь великие ловчие Триады, объединились ради спасения сотен тысяч невинных жизней, которые для них - суть батарейки. Да и низвели последствия буйства этих привидений-переростков. Такое же могло быть? Запросто! Такое просто обязано было случиться! Иначе что это за галиматья с родами и культурами? Не могли же только я да Виктор разглядеть тех Духов!

Я втянул полную грудь и прикрыл глаза. Идиллия и умиротворение. И один только буревестник где-то над горизонтом маячил тёмной расплывчатой фигуркой, как назойливая клякса, никак не желавшая исчезать с полотна Айвазовского.

Смертельно хотелось курить. И выпить. Плюнуть на скрюченный желудок, который кроме минералки ничего не принимал, да и залить глаза беленькой. Теперь можно было. Теперь - всё.

Я дал маху. Где? Когда? Почему? На знаю. Упустил. Лысого теперь не найти. Можно, конечно, понадеяться, что он конченый имбецил, и даже тут, в Тайланде, всегда ходит в этом жутко модном за десять тысяч километров отсюда змеином пиджаке. Тогда да, для его обнаружения достаточно поспрашивать в округе. Тем более, что тайский я теперь знаю, как родной.

Владимир оставил мне немного бат, чтобы я мог вызвать такси к дому Андрея. Но потратить я их намеревался совсем на другое.

— “Кэмэл”, пожалуйста, - протянул я деньги улыбчиво-сморщенному хозяину передвижной лавки, стилизованной под местный колорит. Эх, была не была: - И хот-дог. Не острый.

Он меня преследовал, или старики тут все на одно лицо?.. Это же тот паровозик, чтоб его!.. Который мне рубаху в Паттайе продал за четыре доллара! “Ту-ту”, твою мать!

Да не, показалось. Подумал даже затормозить реальность - вдруг он просто притворяется дедулькой? Но одно-единственное полное деление жизненной энергии остановило меня. Мало ли, на что оно может понадобиться. А восполнение второго опять сошло на нет. Рядом, наверное, было не так много русских…