Ловчие Удачи

Он больше не протестовал, чтобы она его так называла. Помощница по части изготовления зелий из нее получалась хорошая, но Филин все равно не понимал её настойчивого желания остаться здесь. Ладно ему, кто провел свои бурные годы пускаясь во все тяжкие и, сказать по чести, сытому этим по горло, но ей… Хотя, стоило вспомнить, что он вычитал в столь любимых им жизнеописаниях дуэргарских героев из хроник. Там говорилось, что каждому боги наливают в свой собственный кубок. Кому через край, а кому и на донышко две капли. Сладость счастья вперемешку с горем. Кто — то пьет такой напиток не торопясь, даже смакуя, а кто-то залпом осушит и едва ли разберет вкуса.

— Неужели Карнаж заявился? — спросил Филин, понимая, что такого просто не может быть, так как его подопечный слыл изрядным упрямцем, да и дела свои в городе вряд ли закончил так скоро.

— Ты угадал, — кивнула полуэльфка.

— И ты его отпустила?! — почти крикнул дуэргар, мгновенно переменившись в лице и торопливо натягивая рубаху и сапоги.

Скиера растерялась, не зная что ответить. Она, вроде бы, никого не приглашала, но и не гнала прочь.

Дуэргар заметался по дому. Через открытую дверь было видно, как он схватил сумку и запихивал в нее какие склянки со снадобьями, которые успел вчера наготовить. Наконец, собравшись, он выскочил на порог и окинул взглядом окружающий лес.

— А что мне было делать? Расцеловать его? — спросила полуэльфка. — Он же вчера сам нас выгонял из города. И в выражениях не стеснялся.

— Рановато он что-то, — обеспокоено бросил Филин, торопливо проходя мимо, — его могли ранить или отравить, вот он и пришел сюда. Потому что, кроме нас, никому больше не верит. Значит, и в самом деле опасно было оставаться в Лангвальде.

— Откуда мне было знать?! — крикнула в спину дуэргару лучница.

— Иногда лучше не узнавать кого-то слишком близко, — бросил через плечо Филин, — чтобы после сохранить о нем светлую память. Надо было просто позвать меня, вот и все.

Карнаж обессилено привалился спиной к дереву, откупорил флягу. Прохладная вода заструилась по пылающим, опухшим векам. Силы медленно покидали. Он знал почему. Столько дней без сна и толковой пищи, к тому же обезболивающее кристаллы, которые Ян «Часовщик» положил ему под пластины на спине, действовали далеко не без побочных эффектов. И это не считая того, сколько раз ему пришлось за последние сутки сталкиваться с возмущением магических сил, которые тоже не проходили бесследно для его половинчатой крови.

«Ловец удачи» опустился на землю, вливая в пересохшее горло остатки воды. Короткий меч в ножнах, прислоненный рядом к стволу, соскользнул и упал Фениксу на колени. Полукровка нежно погладил его, словно котенка. Меч старого учителя наконец-то оказался в тех руках, в которых и должен был быть.

Кинжал поддел печать на горлышке пузатой глиняной бутыли. Меч с шипением вышел из ножен и вонзился в землю. Проникающее сквозь кроны деревьев солнце заиграло на клинке с выгравированным речным драконом, извивавшемся у самой рукояти. Чуть изогнутое лезвие было в двадцать четыре дюйма[18] длиной, из добротной. Рукоять имела в длину двенадцать дюймов, переплетенная полоской кожи, с металлической съемной заглушкой на основании. Легкий, прочный меч, казавшийся полукровке, когда он только начинал свои странствия с Киракавой, самой красивой вещью, что ему приходилось видеть на свете. Старый мастер редко позволял ученику держать в руках это оружие, но когда позволял, то это был целый праздник. Клинок совсем по-другому ощущался в руке. Не то, что вырезанное жалкое его подобие из дерева, которым Карнаж орудовал на тренировках, стирая руки до кровавых мозолей. Односторонняя заточка, косой срез лезвия на кончике — как сильно отличалось это оружие от всего того, что полукровка видел на Материке. Только потом, несколько лет спустя, Феникс понял, зачем его учитель так долго не позволял браться за этот меч. Для него оружие Киракавы в ту пору было не больше, чем красивой игрушкой с множеством свойств. Эти клинки «Дикие мечи» позаимствовали у шпионов с острова Палец Демона, только изготавливали из более прочной стали и немного удлинили лезвие.

Хлопнула пробка и крепкий островитянский напиток, булькая, полился из горлышка по лезвию, проникая через отверстия в квадратной цубе, пропитывая сухую землю у корней дерева. Карнаж заворожено наблюдал, как прозрачная жидкость стекает ручейками по клинку, как в ней зажигаются звездами лучи солнца. «Ловец удачи» провел пальцем по лезвию и тут же отдернул руку. Ему почудилось, будто снова кровь, густая и темная стекала с меча, как тогда… И он снова смазывает её с лезвия. Почему это вернулось? Наверное, для того, чтобы он, Феникс, не забывал об истинном предназначении оружия.