Ловчие Удачи

— Теперь держись! — колдун крепче схватил за плечи «ловца удачи» и буквально бросил того вниз по ступеням. Шахта уводила все глубже и глубже.

— Всё здесь против логики, но не до конца! Мы не пойдем от обратного, понимаешь?! — кричал, задыхаясь, Зойт, постепенно успокаивая дыхание. Это было странно, так как его ноги неслись так быстро, что их даже не было ясно видно.

— Вместе сумеем! Давай, поднажми. Здесь нет усталости! Убей боль, она тоже мнима! Все это разрывает тебя изнутри, разделяет на части, чтобы поглотить. Только уже не разум, как в тоннеле, а тело!

Лестница пропала, и показался зал. Там их встретила одинокая фигура, сжимавшая в руках книгу. Даэран и Карнаж дружно выругались, когда стены небольшого зала начали расползаться в стороны, снова окружая неизмеримым пространством.

— Погоди! Это же Безымянный! — воскликнул Феникс.

— Он самый! — усмехнулся Зойт. — Еще один старый знакомый, призванный разрушать и расшатывать равновесие. Это Хронос в молодости! Морвириари не солгал. Этот имперский ублюдок не постиг Бездну, а принес себя в жертву. Проще говоря, совершил сделку. Он стал частью времени и частью ЕЁ одновременно! Все бессмертие в мире, даже школы некромантов, произошло отсюда. Здесь корни вечности!

Стены вернулись на свои места, сжав зал до тесной комнатушки, каморки, в которой обитал тот Хронос, что оставался вне времени. Но он отдавал ровно половину могущества той своей оболочке, которая блуждала в темпоральных вихрях.

— Прерви с ней связь! — закричал, срывая глотку, Феникс, почувствовав неладное в молчании колдуна. — Забудь, что видел, что чувствовал! Она завлекает, но мы не за этим здесь! Не принимай ее сделку, Зойт!!!

— Я слышу тебя, — в голосе мага не было и тени колебания. — Вперед! Сейчас что-то будет, держись!

И… Она ударила их в самое больное место любого смертного создания. У каждого оно свое, но есть суть, и смысл в эмоциях, чувствах, желаниях. Всего того, что потерять может только покойник, мертвец, чей дух отбродил по темным лабиринтам Бездны свой срок и снова, как белый лист, выбрасывался наружу. Осмеяла неизмеримо в своей жестокости ничтожность целей и бесполезность, до отчаяния, праздной суеты. Отделила от эмоций, прервав собственноручно посеянное отчаяние, чтобы они не постигли разом известные только ей законы мироздания. Ведь это сводило в мгновение ока с ума любого из смертных. После чего великодушно вернула память в самое начало пути внутри своего чрева. А затем отторгла. Бездна вышвырнула обоих наружу из своих глубин, вволю наигравшись, и снова опустила непроницаемый занавес, сотканный из пустоты и безмолвия тоннелей.

Глава 7

И в восхищении не будет нам предела

Покуда жизнь рисуется умело

Той краскою, что все зовут Судьбой…

эпиграф к мемуарам из архивов Форпата

Лагерь, разбитый неподалеку от тракта, ведущего в сторону форпатских ворот, медленно и сонно встречал теплое утро южных областей Фивланда. Палатки бродячего цирка расположились возле указателя на повороте к городу. Шпили башен виднелись за лесом, который здесь, вблизи течения Лары и Пога, мог похвастать высокими деревьями и густыми кронами.

В утреннем воздухе разносились фырканье лошадей и ругань обозников. Петухи, прокукарекавшие раннюю побудку, с чувством выполненного долга важно расхаживали меж шатров. Заргунский силач — рослый детина косая сажень в плечах, нес следом за очаровательной сильванийской акробаткой на плечах коромысло с полными ведрами. Гигант подобострастно взирал на свою белокурую спутницу, а она лишь кривила точеный эльфийский носик в ответ на расточаемые им неумелые комплименты. Она порхнула в шатер, сказав помощнику ждать снаружи. Силач с расстройства грохнул ведра наземь и угрюмо уселся на корточки, ожидая, словно верный пес.

— Опять пошла к нему? — спросил его грубый женский голос.

— Да, — угрюмо буркнул детина, щелкая костяшками пальцев.

— И что ж вы, силачи, так падки на акробаток, я не пойму? — поинтересовалась полноватая женщина с бородой, смачно сплюнув на землю и откусив еще жевательного табаку. — Вы же их, того и гляди, пальцами одной руки нечаянно переломите.

— Ты не понимаешь. Она такая… А! Что мне тебе говорить? Брейся хоть иногда и буду тебя любить! — осклабился гигант.

— Не, — протянула задумчиво дама, поглаживая густую бороду. — Силенок у тебя не хватит. Мне нужен такой мужик, что б не надорвался и два коромысла дотащить. При этом, не трепал попусту языком.

Оба рассмеялись. Они были старыми приятелями, поэтому шутки друг друга хорошо знали и понимали. Иногда это оказывалось так кстати в нужный момент — смехом прикрыть печаль и тоскливую тяжбу неразделенной любви с чувствами той, что холодна и неприступна.