Love.и куска.me

И вот он я – сижу среди разбросанных черновиков, в компании с пепельницей и чашкой кофе. С молоком и двумя ложками сахара. Я смотрю по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, что избавило бы меня от этой пустоты в голове. Пустоты неприятной, невнятной и вовсе не спасительной, как думают некоторые. Потому что иногда она начинает наполняться памятью. Знаете, как в красивом фильме, под красивую музыку – картины прожитого счастья, боли и обид. Мило и романтично. А на деле – угрюмо и чуть озлобленно. Обычное состояние не очень решительного мужчины, взявшегося разбираться в сложной систематической проблеме, имя которой – женщина.

Родной город встретил меня не особенно ласково – замерзшими листьями и укорительными взглядами со стороны друзей, когда-то яростно отговаривавших меня от идеи супружества. Некоторые полагали, что я вернусь обратно к жене (как было не один и не сотню раз за все время наших отношений), однако этого не случилось. Возможно потому что одной прекрасной ночью меня, по счастливой случайности, вытащили из ванной, когда я был уже готов совершить глупость куда большую, нежели женитьба. С тех самых пор я вернулся в свое обычное состояние «вещи в себе». Писать. Нужно писать, что угодно, просто, чтобы не спиться и не сойти с ума.

Именно тогда я и придумал ее. Придумал от отчаянья и невыносимого внутреннего одиночества. Придумал как спасение, как удар наотмашь, побольнее, для надоевшей мне действительности. Возможно, что придумал назло, а скорее всего – вопреки, подтверждая собственную способность мечтать. Я взял контуры снов, нарисовал образ, разлил по бокалам диалоги, раздал роли, определяя место действия, и поселил нас двоих на страницах собственных зарисовок. Я знал ее секунды, но, как автор, я мог представить всю ее историю от начала до конца, ее привычки, желания, мечты и все то, что я мог ей дать. А когда увидел ее вживую, в книжном магазине, принял ее за призрак, галлюцинацию, наваждение, нет, так не бывает, не может быть, но все-таки это была она.

Пожалуйста, молчи. Пожалуйста, не говори, что соскучилась. Ты прикуриваешь свою сигарету от моей. Поцелуй сигареты. Пожалуйста, не говори про наручники, иначе я в тебя влюблюсь. А мы так чудесны, когда оба, по сути, одиноки внутри. Улыбнись. Потерпи до следующей встречи. И мы снова выкинем этот мир за дверь. И всех людей. И все проблемы. Оставив себе лишь бушующую страсть такого краткосрочного рая, рая, небеса которого рдели как адское пламя, но, все-таки, рая.

Моя маленькая С., мы с тобой прожили почти одинаковые жизни. Мои ситуации повторяют твои. Может быть, поэтому мы оба такие пустые там, где обычные люди полны, где бурлят их чувства, где организм наполняется окситоцином. Нам достаточно было взгляда на одну и ту же книгу, чтобы разговориться. Чтобы позже пойти прогуляться. Пешком по улицам и так до самого моего дома. И только потом сообразить, что ты живешь на другом конце города. Пригласить тебя к себе, видя, что ты замерзла. Без всякой задней мысли. На чай. И осознание, что нужно будет проводить тебя до остановки, сказав: "Спасибо" за долгую прогулку, наполненную столь интересными разговорами, за такое приятное знакомство. А потом, на кухне, ты просто взяла меня за руку, стоя у подоконника. И любые слова в миг потеряли смысл. Да, признаюсь мне стало не по себе. Но. «Хочу быть твоей вещью». Что-то милое и звериное в двух таких бесчеловечных людях, и ты будешь об этом молчать, но, если я тебя обижу, – пожалуйся мужу. Наше случайное «Мы» такое недолгое и так ненадолго. Ты на коленях. Голова прижата к полу. Рот заклеен скотчем. Балконная дверь открыта, ты дрожишь. Кожей по коже, удар за ударом; удар за ударом, пока не устанет рука. Ты пытаешься повернуться на бок, но я просто наступаю тебе на спину. Стоп. Не шевелись. Я не закончил. Ты чувствуешь, сколько обиды в моих ударах. Сколько злости. И тебе нужна эта боль, принимая ее, мою, ты успокаиваешь то, что целые годы било тебя изнутри. «Я не люблю тебя», – и снова удар. На этот раз последний. Поднимаю тебя за волосы. Срываю скотч. Вскрик. И тишина. Нарушаемая только тяжелым дыханием, пропитанным слезами и тихим: «Еще». А потом. Много позже. Обнимать тебя сзади, такую уютную, ласково спящую, улыбающуюся во сне. Обнимать тебя и понимать, что утром ты исчезнешь, сбежишь от меня к своей полноценной жизни. Тихонько целовать тебя в шею, нашептывая: «Приятных снов, моя маленькая С.» Я знаю, скоро это закончится. Прекрасное, повторенное многократно, потеряет, в конечном итоге, свою пьянящую красоту, превращаясь в похмелье ненавистного «обычно». И если это я придумал тебя, этого я, как автор, допустить не могу.

Мы ненадолго. Но какое теперь это имеет значение, когда мы оба сделали первый шаг навстречу друг другу. Теперь, когда в прежней истории точки над «ё» почти расставлены, и моя С. – единственное, что не дает мне сойти с ума, наслаждаясь приятной ночью, – можно даже осмелиться помечтать про «И жили они долго и счастливо».

– Как скучно.