Love is above all (СИ)

Я стоял на втором этаже караоке-бара, облокотившись на перила, и смотрел на практически полностью заполненный танцпол, находящийся прямо подо мной. Большинство моих коллег отрывались под зажигательную музыку, как могли. Кто-то просто танцевал, кто-то даже выкрикивал отрывки из песни, а кто-то умудрялся и пить во время танца. Среди танцующих я заметил и Пелагею, которая двигалась в такт музыке в темноте, пестрящей вспышками разноцветных софитов. Она была одета в элегантное чёрное обтягивающее платье с открытыми плечами. Волнистые волосы были собраны в низкий аккуратный хвостик, из которого были выпущены несколько прядей. Я не следил за тем, сколько она выпила за этот вечер, но, как я понял, среди «непьющих» она тоже не осталась. Удивительно, но, смотря на неё сейчас, я не чувствовал абсолютно никаких негативных эмоций. Я просто видел перед собой человека, с которым когда-то меня связывало нечто серьезное и тёплое. Когда во время прямого эфира Поля сегодня шептала мне на ухо: «прости», я вдруг осознал, что я уже простил. Прошла во мне та глубокая обида, прошла боль. Пришло лишь необъяснимое желание понять её в чем-то и отпустить. Отпустить всё то, что было связано с ней и с нашей историей. В конце концов, у каждого из нас уже своя личная жизнь.

— Я смотрю, с баром ты сегодня на «вы», — поворачивая голову направо, я был прилично удивлён, увидев рядом с собой Гагарину, которая, видимо, только-только подошла. Она встала в ту же позу, что и я, и смотрела на меня сейчас в упор. Мы не виделись с этой безумной женщиной ровно с того дня, как я заявился к ней домой и высказал всё, что я думаю о ней, об их с Полей вранье, да и вообще обо всей ситуации в целом.

— Ты, я смотрю, тоже сегодня не особо налегаешь, — кивая головой на стакан, наполненный почти до самых краев соком, который Полина держала в своих руках, я ехидно усмехнулся, отпивая свою апельсиновую порцию.

— Пелагея попросила забрать её сегодня. Сказала, что хочет расслабиться. Пришлось приехать, — Гагарина обхватила уже обеими руками ярко-красный стакан и отвела взгляд куда-то в сторону, а я в это время заметил, как её брови едва нахмурились, а глаза сощурились.

— А её муж уже не..? — даже спустя время неприятно вспоминать о том, что моя Поля с кем-то другим. Пора избавляться от этого.

— Они развелись. Ты не знал? — не дав мне договорить, Полина словно резанула меня блеском своих светло-голубых глаз, на что я лишь неуверенно покачал головой. Вот это действительно неожиданно. Никаких слухов, никаких новостей в СМИ, вообще ничего. Да даже сама Пелагея… Никому ничего не сказала. Хотя, кого я обманываю? Возможно, я просто не слушал. — Тринадцатого ноября их брак был официально расторжен.

— Решилась всё-таки, — задумчиво взглянув на Ханову, до сих пор танцующую где-то в толпе, я задумался: а почему она не сказала мне? Почему не сообщила, что всё же смогла пойти на такой ответственный шаг? Она же так сильно боялась этого, боялась осуждения и реакции окружающих. А сейчас? А сейчас развелась… Почему мы, люди, решаемся на поступки только тогда, когда их от нас уже не ждут? Что за парадокс такой? — А такси для неё не существует? — поймав на себе непонимающий взгляд Гагариной, я улыбнулся. — Пелагея на такси не может доехать?

— На самом деле, я и сама была не прочь оказаться здесь, — оба наших взгляда вновь устремились куда-то вниз, в сторону танцпола, а атмосфера вокруг погрузилась в несколько секунд обоюдного молчания. Я так больше не могу…

— Я скучал, Гагара, — блондинка медленно возвращает свои голубые алмазы ко мне, явно не догадываясь о том, что даже в этой темноте заметны подступающие слезы.

— Я тоже по тебе очень сильно скучала, — молниеносно поставив свой стаканчик на ближайший столик, Гагарина в буквальном смысле кинулась на мою шею.

Обнимая подругу в ответ, я старался как можно сильнее прижать её к себе и разом заполнить всю ту пустоту, которая образовалась после нашего конфликта. Как бы там ни было, мне её до ужаса не хватало. Гагарина всегда была, есть и, я надеюсь, будет для меня человеком, благодаря которому я заряжаюсь силами и энергией. Мы столько прошли с этим человеком, что у меня в голове категорически отказывался укладываться тот факт, что из-за какого-то вранья, не её вранья, вся наша дружба полетит к чертям. Да, было больно. Да, я готов был проклясть все те минуты, что Гагарина когда-то просидела со мной в больнице. Да, мое доверие было подорвано. Но наша связь с ней не может просто так взять и прерваться. Не имеет права.

— Я очень виновата перед тобой, прости. Но я не могла… — целуя Полину в висок, я громко выдохнул.

— Наверное, отчасти я должен просить прощения. Из-за меня и Поли ты стала просто жертвой в этой ситуации, — ухватившись за хрупкие плечи подруги, я заглянул в её глаза, ещё раз убеждаясь в том, что безумно скучал по ней. — Хотела помочь и ей, и мне… Мы впутали тебя в это, заставили…

— Всё, хватит, — наконец-то улыбнувшись, Гагарина задрала носик. Черт, да я вечно готов смотреть на эту улыбку. Правда. — Я…