Love is above all (СИ)

— Полин, что значит «больше не нужен»? Ты так говоришь, будто я им поигралась и теперь бросаю при первой возможности. Ты же знаешь, что я действительно пыталась его полюбить. Я строила с ним семью, я надеялась, что у нас все получится. Должно было получиться. Просто всё пошло не так. Может, ничего бы и не изменилось, если бы я не вернулась в Москву, — на пару секунд остановившись, я с осторожностью перевела взгляд на Гагарину и со спокойствием выдохнула, когда увидела, что в её глазах нет никакого осуждения, и она и действительно готова к разговору. — Он всё понимал, когда шел со мной в ЗАГС. Полин, он с самого начала наших отношений знал всю историю с Димой. Я не давала ему никаких гарантий и обещаний. Я не говорила ему о безграничной любви и бессмертных чувствах. Я предупредила обо всем сразу. Он знал, на что идёт. Да, я виновата перед Ваней, и очень долго буду ещё обвинять и терзать себя. Ты даже не представляешь, какого это – чувствовать себя дрянью перед человеком, который готов ради тебя на всё. Но, знаешь, ещё больше я буду мучить себя, если продолжу врать и ему, и Диме. Год назад я совершила ужасную ошибку, за которую продолжаю расплачиваться. Я одним решением решила всё и за всех. Не спрашивая, не думая о том, а будет ли так лучше остальным, я перечеркнула сразу несколько судеб. Мои принципы о семье, о крепкости брака оказались сильнее. Понимаешь? Да, я знаю, у меня не было никакого права так поступать с несколькими людьми. Ты предостерегала меня, предупреждала, а я, дура, сделала все по-своему, — не заметив несколько слезинок, которые безжалостно покатились по моему лицу, я продолжала смотреть в одну точку, в один момент внезапно почувствовав тёплую ручку Гагариной на своём плече.

Только она знает, как мне сейчас больно и тяжело. И даже несмотря на мою подлость и виновность, она все равно мне поможет и поддержит.

— Я знаю, как сильно виновата перед всеми. Знаю, Полин! Мне хочется изменить всё. Да я даже готова абсолютно на всё, лишь бы хоть как-то исправить все ошибки, которые когда-то натворила. Сказал бы мне кто-нибудь, как это сделать. Я бы сделала. Клянусь. Пошла бы на всё, что угодно. Честно, — а Полина настойчиво молчит. Лишь внимательно слушает. Как всегда. Дожидается, пока я выскажу всё до последней мелочи, и только тогда вставит «своё слово». — Знаешь, сегодня, когда Дима прошёл мимо меня, облив неким наигранным безразличием, меня будто током ударило. От одного взгляда захотелось разбиться на мелкие осколки. Осуждение – именно это было в его карих стальных глазах. Я не рассказала ему всю правду год назад, потому что боялась ненависти и отречения с его стороны, а когда увидела все эти чувства в его взгляде сегодня, испугалась. Испугалась настолько сильно, что дыхание перехватило. Тогда вмиг всё стало безразличным. Стало плевать на все мои сомнения и страхи. Меня трясло. Слёзы было очень сложно сдерживать. А когда я ещё услышала Димин разговор с Аксютой… Меня и вовсе унесло. Ты понимаешь, даже после моего скотского поступка он защитил меня, принял «удар» на себя. Он видел, как мне тяжело было выслушивать слова Юрия Викторовича, и сделал всё, чтобы я этого не слушала. Да, вроде бы ничего сверхъестественного он и не сделал, просто лишил меня возможности выслушивать замечания от Аксюты, но… Но мне это во многом помогло. Я вернулась в то время, когда всё ещё было хорошо, когда я ещё была совсем другая. Дима, сам того не осознавая, помог мне вспомнить, кто я и какая я. Наверное, этого было вполне достаточно, чтобы повлиять на мое мнение и позицию. Я не хочу больше врать, играть чужую роль. Я хочу вернуть то, что сама потеряла.

— Поль, не мне от тебя скрывать, что я изначально была против твоего этого «союза» с Ваней. Нет, я никогда не имела ничего против конкретно него самого. Он хороший и приличный человек, наверное, не менее прекрасный хоккеист и отец, но просто не твой. И вот этого действительно достаточно. Я так и знала, что однажды ты пожалеешь обо всем, что раньше считала, цитирую, правильным и единственным выходом из ситуации. Я же говорила тебе, предупреждала. Почему ты меня не послушала? Зачем ты тогда все скрыла? Кому лучше стало? Тебе? Тасе? Ване? А может быть, Диме, который места себе все это время не находил? — и кто бы сомневался, что сейчас я услышу именно эти слова? Конечно, я не спорю, Гагарина права. Она сто раз предупреждала меня, а я ее, как всегда, не послушала. Посчитала, что я сама лучше всех знаю, как я должна поступить и что от кого скрыть. И мама, и Полина осуждали меня, но, спасибо им, все же не отрекались. Но, как бы я сейчас не была виновата перед всеми, от этих слов подруги мне-то все равно не легче, наоборот, только хуже.